Книга Мать смерти и рассвета, страница 172 – Карисса Бродбент

Она положила окаменевшее сердце на стол.

Ишка моргнул, совершенно ошеломленный.

– Это оно? – выдохнул он.

– Судя по всему, да, – кивнул я. – Правда, мы понятия не имеем, что это такое, на что оно способно и как его использовать. Собственно, мы надеялись, что ты сможешь нам помочь с ответами.

– Если вы нашли предмет, то это, видимо,проводник. Предмет должен призывать и направлять глубинную магию.

– А кто сделал этот проводник? – спросил я. – Почему он в виде сердца?

– И чье это сердце? – выпалил Саммерин, словно вопрос не давал ему покоя последние два дня.

– Не думаю, что это важно, – ответил Ишка.

– А я думаю, что это очень важно, – возразил я. – Мне бы хотелось знать, кто будет преследовать меня за кражу его сердца.

– Может, ее, – заметила Тисаана.

– Справедливо. Кражу его или ее сердца.

– Даже если сердце действительно чье-то, этот кто-то жил много тысяч лет назад, – сказал Ишка. – Вероятно, задолго до первоначального падения и повторного открытия магии тысячелетие назад. Кто бы ни создал эти каналы, он творил так давно, что даже мои предки забыли эту страницу истории. – Уголок его рта приподнялся в печальной, лишенной юмора улыбке. – И люди, и фейри всегда жаждали власти, которую не должны иметь. Вполне возможно, что артефакт в итоге уничтожил своих создателей.

– Очаровательно, – проворчал я.

– Именно поэтому, независимо от того, как мы решим им воспользоваться, нужно быть предельно осторожными, – добавил Ишка.

– Тогда, может, его вообще не следует использовать?

Я слишком хорошо знал, как опасно заигрывать с подобными силами. У меня не было желания выпускать в мир очередного Решайе, вполне хватило и предыдущего.

– Если нам дадут сделать выбор, – тихо произнесла Тисаана.

– Важно, что мы получили артефакт раньше Кадуана или Нуры. Думаю, сейчас, после того как мы увидели его возможности, это ясно как никогда. От Нираи мало что осталось, а то, что осталось… стало другим.

– В каком смысле другим? – спросил я.

– Не знаю, как еще это описать. Я вернулся в руины после того, как солдаты бежали и все успокоилось. Камни… изменились. Мрамор теперь такой же чистый и белый, как тысячу лет назад. Все следы обработки исчезли, и он выглядит так, как в момент добычи. Больше нет ни колонн, ни кирпичей, только мраморные горы над островом.

Ладно. Это… странно.

Мы с Тисааной переглянулись. Там, внизу, мы едва держались за сознание и плохо понимали, что делаем. Все походило скорее на лихорадочный сон, чем на намеренное управление магией.

– Никогда не слышал ни о чем подобном, – сказал я. – Тем более в таком масштабе. Нельзя просто превратить одну вещь в другую.

Тисаана вздрогнула, как будто ей пришла в головумысль.

– Класто говорил, что, по слухам, существует три типа глубинной магии, – сказала она. – Один создает жизнь, другой ее разрушает, а третий меняет.

Мы все новыми глазами уставились на сердце посередине стола. Ишка издал сдавленный смешок:

– Смертное сердце. Самая непостоянная вещь для магии непостоянства и перемен.

Вознесенные, мать вашу!

– То есть эта магия дает нам возможность менять жизнь… Но что именно это значит? – спросил я. – Мы можем подойти к армии Кадуана и превратить всех солдат в лягушек?

– А почему камень? – в задумчивости произнесла Тисаана.

– Может, «менять» – это буквальный перевод? – спросил Саммерин.