Книга Мать смерти и рассвета, страница 170 – Карисса Бродбент

В общем, несмотря на смутные времена, праздник состоится.

– Я, например, ожидаю, что нынче торжество будет великолепным, – продолжил Меджка. – Смерть – мощный афродизиак, и на этой неделе мы подошли к ней ближе, чем когда-либо. Кроме того, если нам суждено погибнуть на войне, давайте хоть повеселимся перед уходом.

Его улыбка стала напряженной – я всегда замечала, когда она менялась от искренней к вынужденной.

– В прошлом году во время Оккассиса аранская сука заперла меня в темнице и отрубила крыло. Я планирую в полной мере насладиться праздником сегодня.

Меджка поднял бокал и сделал большой глоток. Луия посмотрела на него взглядом, в котором неодобрение боролось с беспокойством:

– Тебе лучше умерить пыл. Еще придется читать писания.

– Благодарю за заботу, я полностью готов к чтению писаний.

Я заглянула в пустой коридор за спинами Луии и Меджки:

– Где Кадуан?

Я почти не видела его с тех пор, как мы вернулись в Эла-Дар. Он несколько раз коротко навестил меня, но при этом выглядел усталым и отстраненным.

– У короля много обязанностей перед началом праздника, – ответила Луия, когда мы двинулись к двери. – Ты увидишь его там.

Меджка снова оглядел меня с ног до головы.

– И он будет очень рад тебя видеть, – кивнул он и осушил свой бокал.

* * *

Похороны прошли при лунном свете на окраине земель дворца, там, где скалистые горы сходились с лесом. Дворцовую территорию и прилежащие городские улицы расчистили и тщательно украсили. Все стены, до последнего дюйма, покрывали цветы и зелень, драпировки из серебристой ткани и филигранные украшения.

У пустой, если не считать небольшого стола посередине с керамической чашей на нем, платформы стояли Кадуан с Меджкой. Вокруг сцены собралась плотная толпа, ее дальние ряды растянулись по улицам города.

Мы с Луией пробрались ближе к платформе, и я рассмотрела Кадуана и Меджку. Кадуан оделся относительно просто по сравнению с тщательно продуманными нарядами, которые я видела вокруг, но тем не менее выглядел более эффектно, чем кто-либо другой. На нем безупречно сидел темно-зеленый с золотым отливом мундир, на спину ниспадал бронзовогоцвета плащ. Цвет плаща оттенял корону из оленьего рога; король носил ее редко, но сейчас она сидела на волнистых медных волосах так, что другого места для нее и представить было невозможно.

Я ждала, что он найдет меня взглядом, сама не понимая, почему так хочу этого, но Кадуан не обращал никакого внимания на толпу. Без лишней церемонности он поднялся по ступеням вместе с Меджкой и повернулся спиной к собравшимся, лицом к лесистым холмам и далекой луне.

Меджка держал в руках большую книгу в кожаном переплете. Он начал читать, – это была история о смерти и обо всем, что подпитывается смертью. Я зачарованно слушала. Но всего через несколько строк Меджка запнулся. Слова перемешались, словно потеки разных красок. Ему пришлось остановиться, начать заново, снова остановиться и снова начать.

Я смотрела на него, чувствуя, как от стыда загораются щеки.

Меджка взглянул на толпу всего один раз, на долю секунды, с видом пристыженного ребенка.

Но на лице Кадуана не было и намека на осуждение; он спокойно повернулся к Меджке, положил руку ему на плечо, взял книгу и стал читать сам.

Меджка повернулся спиной и поднял голову к небу, сложив руки перед собой, а Кадуан взял на себя чтение. Его мягкий мелодичный голос разносился вокруг, как шум ветра в деревьях, сливаясь с природой и повествуя о ней.