Книга Мать смерти и рассвета, страница 106 – Карисса Бродбент

По неизвестной причине в такие моменты в голове всплывал голос Зерита из тех времен, которые сейчас казались прошлой жизнью. Я пыталась выторговать Максу свободу в обмен на свою, а Зерит просто посмеялся над моими потугами. «С чистого листа, – повторил он с ехидной ухмылкой. – Кто из нас не мечтал бы о таком».

Зериту, конечно, не удалось начать с чистого листа. Он умер, придавленный последствиями всех совершенных ошибок.

Но Макс, возможно, все же получил этот дар.

Вдруг он выжил в Илизате только благодаря искалеченному разуму и темноте, поглотившей все ужасы, что в нем обитали? Вдруг его спасло только то, что он забыл обо всем, а значит, и обо мне?

Эта мысль преследовала меня ночь за ночью, пока мы наконец не достигли Загоса.

МАКС

Очень странно находиться в окружении людей, которые знают о тебе больше, чем ты сам, – и это еще слабо сказано. Одно дело – встретить Брайана, с которым мы, судя по всему, до моего помещения в Илизат не виделись лет десять. Другое дело – идти куда-то с людьми, которые знают меня недавнего и помнят отношения, которых не помню я. Между нами витали призраки прошлого, и я чувствовал их каждый раз, когда смотрел на Тисаану или Саммерина. Осталась лишь слабая тень близости, но все, что создавало связь, исчезло, оказалось заперто за дверью, от которой я потерял ключ.

Впрочем, странным было все наше путешествие: фейри, война, леяры… С каждым ответом, который Тисаана, Саммерин и Ишка давали на мои вопросы, Брайан, похоже, все больше терял волю к жизни. Даже в детстве он плохо справлялся с непонятным.

Я же, с другой стороны, обнаружил, что воспринимаю рассказы спутников без особого труда. И только когда я пытался разгадать свою роль в происходящем – или узы, которые связывали меня с этими людьми, – все… осложнялось. Дверь оставалась закрытой. Голос в глубине сознания продолжал нашептывать: «Ты не хочешь возвращаться туда».

«Нет, чтоб тебя, еще как хочу!» – расстроенно возражал я. Но головные боли решили все за меня. Я выдерживал лишь несколько минут таких разговоров, а потом острая боль заставляла сдаться. Тисаана и Саммерин, казалось, были втайне благодарны за это. Я сразу понял: они что-то недоговаривают. И мне не нравилось ощущение, что меня обманывают, пусть даже таким окольным образом.

Прошла неделя. Мы приземлились после очередного прыжка с помощью стратаграммы, и Ишка повернулся на запад. Небо сияло ярким пурпуром заката.

– Мы на месте. – На лице Ишки появилась редкая улыбка.

Он раздвинул заросли папоротника, и за ними обнаружился берег, покрытый крупным серым песком. Несколько сотен ярдов спокойной воды отделяли нас от острова, отмеченного тусклыми мерцающими огнями. Остров виделся лишь силуэтом, но этот силуэт оказался выше, чем можно было ожидать, здания словно надстраивались одно над другим. При этом земля выглядела по большей части необитаемой: скопление огней наблюдалось только вдоль берега.

Тисаана протиснулась сквозь папоротники и встала рядом со мной; от ее присутствия по коже побежали мурашки. Легкий ветерок подхватил цитрусовый аромат, и накороткое время я потерял всякую способность к разумному мышлению.

Я украдкой бросил на нее взгляд, и сразу пришлось напомнить себе, что хорошо бы отвернуться.

Тело постоянно напоминало о том, что она рядом. Если я себя не контролировал, то, сам того не замечая, приближался к ней, пока вдруг не останавливался, потому что понимал: я уже в упор рассматриваю двухцветную кожу на шее, пересчитывая упавшие на нее пряди волос. И каждое из таких мгновений казалось напоминанием о чем-то важном.