Книга Ночная радуга, страница 54 – Жанна Володина

— Плащ, Валерия Ильинична! — продолжает настаивать мой личный охранник, работающий на Никиту Алексеевича, и неожиданно добавляет. — Пожалуйста!

Освобождаю свою руку и возвращаюсь на пару шагов назад. Виктор Сергеевич помогает мне надеть плащ и еле слышно шепчет на ухо:

— Я рядом.

— Я справлюсь, — также тихо отвечаю я. — Но… спасибо.

Наши неторопливые шаги по дорожкам, выложенным серой плиткой и украшенным солнечными пятнами. Журчание маленького каскадного фонтана в глубине сада. Стук моего сердца. Масса противоречивых назойливых мыслей, терзающих сознание. Руки я убираю в карманы плаща, не давая взять себя за руку.

— Нас прервали, — вежливо напоминаю я. — Ты начал говорить о том, что же всё-таки тебе нужно и зачем придумана эта странная женитьба.

— Версия с курортом не прокатила? — усмехается он.

— Не прокатила, — киваю я, останавливаясь возле огромного розария.

Кустовые розы, в основном желтые и белые, яркими нежными островками дополняют красоту сада.

— Так за что же ты мстишь? — спрашиваю я, не отводя взгляда. — За смерть отца? Мой отец виновен в смерти твоего?

— Ты прямолинейна, — отвечает Никита. — Нет. Не верно. Я не виню Вяземского в смерти Верещагина. В его смерти виноват совсем другой человек.

Моя теория расползается на глазах, но я не показываю вида, что удивлена.

— За что тогда мстить Вяземскому? — возвращаюсь я к своему вопросу.

— За мою мать, — говорит Верещагин. — В смерти моего отца виновата моя мать.

— И какая связь с нашей… свадьбой? — спокойно спрашиваю я, хотя его последние слова меня поражают. — Я здесь причем?

Верещагин, прищурившись, смотрит на меня. Скулы его обостряются, выражение лица не предвещает ничего хорошего.

— Твой отец забрал у меня мою мать, я заберу у него его дочь.

— Забрал мать? — позволяю себе переспросить. — Таисию Петровну?

— Да. Та женщина, с которой ты сегодня познакомилась, — моя мать. Но она перестала ею быть в полном смысле этого слова, когда обманула моего отца и стала любовницей Вяземского, — Верещагин говорит устало, отрешенно, словно повторяет слова, много раз проговоренные до этого.

Молчу. Жду, что он скажет дальше. Верещагина это удивляет, но он продолжает:

— Она никогда не станет моей матерью снова. А ты сделаешь для меня кое-что и не сможешь больше быть его дочерью. Вернее, он перестанет считать тебя ею.

То, что сказал только что Верещагин, видимо, очень важно для него. Я понимаю, что каждое слово, брошенное мне, подобрано и подготовлено заранее. Но меня его слова не впечатляют. Во-первых, он явно переоценивает мою роль в жизни моего отца. Во-вторых, таких заявлений без объяснения недостаточно.

— Не вижу связи и логики, — говорю я «мужу». — Ничего противоестественного, грязного, подлого по отношению к моему отцу я делать не буду. Влияния на Вяземского я не имею. Ты выбрал не ту женщину.

— К сожалению или к счастью, у Вяземского нет других дочерей, — пожимает плечами Верещагин. — И ты ничего не поймешь до того, как это произойдет. Уверяю тебя, твой отец уже в курсе и в шоке. Ты знаешь, почему его нет в Москве?