Книга Ночная радуга, страница 42 – Жанна Володина

Разговор с охранником откладываю сама, разговор с отцом фактически невозможен. Подождем. Уже в постели звоню Сашке.

— Он сказал, что ему нужно всё, что есть у отца, — рассказываю я подруге, которая ждала мой звонок и не спала от волнения за меня.

— Чем шантажирует? — испуганно спрашивает Сашка. — Отцом?

— Пока ничем, — растерянно говорю я. — Угрожал, что не даст развестись и не отпустит домой к отцу. Но отпустил, хотя я сказала, что всё расскажу.

— Слушай! — размышляет Сашка. — А если ему это и нужно? Ну, чтобы ты сейчас рассказала. Может, он хочет открытой схватки?

— Ерунда! — не верю я в эту версию. — Саш, моему отцу разрушить этот брак — только почесаться. Я вообще в нем смысла не вижу. А Верещагин не производит впечатление человека, совершающего бессмысленные поступки.

— Тогда еще одна версия! — воодушевляется моя находчивая лучшая подруга. — Ты только не волнуйся! Что если у твоего отца какая-нибудь болезнь, и известие о твоем замужестве нанесет ему удар?

— Ты с моей мамой советовалась? — грустно шучу я. — Так только в сериалах бывает.

— А вот и нет! — горячится Сашка. — В жизни такие сюжеты встречаются — Шекспир нервно курит в сторонке, а Толстой ему прикуривает! Как ты вообще себя чувствуешь?

— Как в желе, — ворчу я.

— В каком желе? — не понимает меня Сашка.

— Вязком, — подбираю я слова, чтобы описать свои ощущения. — Понимаешь, вроде бы жизнь моя неожиданно изменилась, но ничего не происходит. Вот сегодня… Прогулка на Патриарших, ужин в ресторане, разговор не быстрый, не резкий, не нервный. Ему что-то от меня надо, но он почти ничего не требует и не торопится никуда.

— Маньяк! — неадекватно радуется Сашка.

— Ты чего веселишься? — обижаюсь я.

— Прости! — смеется Сашка. — Просто горжусь тем, что оказалась хотя бы сейчас права. А то ты у нас такая красотка, а маньяк при тебе официальный только один — Сергей-Филипп.

Напоминание об одержимом Сергее неприятно царапает сознание.

— Кстати! — пристает неугомонная Сашка. — Ты оговорилась, что почти ничего не требует. Значит, что-то требует?

— Называть на «ты» и Никитой, — недовольно сообщаю я.

— Он Никита? — поражается Сашка. — Вот ему вообщене подходит!

— Я ему это же сказала, — смеюсь я, в очередной раз убеждаясь, как мы близки с подругой. — Не важно, как его зовут. Важно, что он задумал и зачем ему я в качестве жены. И что скрывает от меня отец.

— Да… — растерянно тянет Сашка. — История покруче Варькиной. Звони мне каждый день, Лерка, а то приеду — и всем мало не покажется!

— Это мы оставим на крайний случай! — смеюсь я, прощаясь.

Утро следующего дня встречает дождем и сильным ветром. Подарком доставшаяся в этом году долгая золотая осень заменена наказанием. Но в главной гостиной разжигают камин, и ощущение домашнего уюта успокаивает, несмотря на то, что сегодня меня ждет «семейный ужин».

— Вас просили быть к шести часам вечера, — докладывает мне Виктор Сергеевич, нашедший меня сидящей напротив камина.

— Это вы… брали мой паспорт? — тихо спрашиваю я вместо ответа.

Мужчина выпрямляется, не отводя взгляда, но и не отвечает. Так мы и молчим, глядя друг на друга. Я сдаюсь первой и говорю:

— Зачем всё это и почему вы в этом участвуете?

Виктор Сергеевич, слегка прищурившись, мягко отвечает:

— Я работаю на Никиту Алексеевича.

— Но вы работаете против моего отца, — напоминаю я очевидное.