Книга Ночная радуга, страница 104 – Жанна Володина

— Скорее всего, — отвечаю я уклончиво и соглашаюсь. — Прогуляемся.

Аркадий Сергеевич забирает из моих рук бокал розового брюта, и мы с Андреем подходим ближе к понравившейся мне картине.

— Она самая живая из всех, — говорю я спутнику. — Несмотря на то, что самая мертвая.

Встречаюсь с его голубыми добрыми глазами, которые светятся каким-то особенным удовольствием:

— Значит, вы будете голосовать за эту картину?

— Будет голосование? — удивляюсь я. — Я думала, что Николай Игоревич сам выберет… Или с вами…

— Без меня, — быстро отвечает Андрей. — Есть причина, по которой я не участвую в выборе. Это сделаютзрители.

Мы медленно бродим по залам, рассматривая картины и обсуждая их. Перед портретом маленькой девочки с большими серыми глазами и глубоким взрослым взглядом Андрей останавливается.

— Она напоминает тебя, Лера, — в голосе молодого человека радостное удивление.

— Если только цветом глаз, — сомневаюсь я, внимательно рассмотрев детский портрет.

— Не только, — спорит Андрей, — Еще сам взгляд. Он пробирает до дрожи. У меня с первой встречи впечатление, что ты всё обо всех знаешь, но это знание тебя не радует, а тяготит.

— Возможно, ты и прав, — неожиданно и для самой себя соглашаюсь я. — И сразу могу предупредить тебя, что из нашего общения не вырастет дружба или что-то другое. Мне жаль, если ты этого не понимаешь и на что-то рассчитываешь.

— Я умнее, чем кажусь на первый взгляд, — грустно смеется Андрей Виноградов, но отчетливо видно, что он расстроился. — Я это понимаю.

— Замечательно, — киваю я. — Рада, что это так.

— Тебя не впечатляют мои скромные комплименты? Или отталкивает мой возраст? — вдруг сердится Андрей, привлекая сердитым выражением лица внимание всех, кто за нами наблюдает, в том числе и моей охраны.

— Валерия Ильинична? — строго предупредительно ко мне обращается Виктор Сергеевич, но пристально и укоризненно смотрит на моего собеседника. — Что-нибудь хотите? Воды? Сока? Шампанского?

Свободы. Так я должна ответить, но молчу, просто снисходительно улыбаюсь Андрею.

— Он одержим тобой, — вдруг сердито говорит Андрей, глядя куда-то за мое плечо. — Я это и вижу, и чувствую. Это ненормально даже для мужа.

Судя по тому, что совсем близко ко мне встали оба охранника да еще двое взялись откуда-то и застыли неподалеку, даже не делая вид, что разглядывают картины, появилась опасность для меня. И ею может быть только Верещагин.

Через пару секунд я вижу его. Он появляется в этом зале, третьем из пяти, в сопровождении Риты и Таисии Петровны. Большой и обманчиво спокойный. Серый костюм в серебряную полоску, темно-серая рубашка, цвет которой напоминает цвет моего платья. Потемневшими карими глазами он медленно обводит зал, и я нарочно позволяю ему встретиться со мной взглядом. Он тут же чудовищно давит на меня этим взглядом, игнорируя то, что говорят ему подруга и мать. Почти облучая, сканирует меня, мое тело, лицо. Потомусмехается, увидев количество моих охранников, делает это снисходительно. С такой усмешкой опытный охотник смотрит на уже загнанного в ловушку раненого зверя.

Это чувство превосходства, так открыто мне демонстрируемое, честно говоря, удивляет. На что он надеется теперь, когда я всё-таки ушла от него к отцу? Или это очередной блеф, спектакль, рассчитанный на трусость зрителей?