Книга Царевна гибельных болот, страница 13 – Екатерина Ильинская

– Счастливый конец, – проговорил царевич удовлетворённо.

– Только это ещё не конец. – В голосе жреца Мары появились нотки злорадства,а шаги стали тяжелее. Лягушка снова завозилась, и колдун прижал её рукой. – Такова была любовь княжны и простого юноши, что поразила саму Мару. Не захотела она его отдавать, сделала своим служителем. Оставила на теле отметины смерти, маску даровала, да и отправила к невесте. Сказала: «Раз по-настоящему любит, то сможет маску снять и не умереть. И любовь же поможет все изменения принять. Тогда будете вместе».

– Не смогла? – спросил царевич то, что хотела узнать я сама.

– Не смогла, – подтвердил колдун. – Пыталась, но слишком ужасен стал лик возлюбленного. Ушла княжна, а юноша достался Маре. Одарила она его бессмертием, силой наделила, приблизила, полюбила… Как смерть может любить человека. Потом оставила, когда надоел.

– Это что, сказ про Кощея Бессмертного? – воскликнул Иван-царевич в унисон моим мыслям.

– Или о другом бессмертном… Мало ли их на свете… было. История такая не одна и даже не две. К двум десяткам уж, да везде финал несчастливый.

Повисла тишина. Лягушку размеренно покачивало – колдун с шага не сбивался, словно по ровной дороге шёл.

– И мы идём…

– На поле печали и скорби, где камни-слёзы страхи людские хранят. Глянешь в такой и провалишься в кошмар. У кого-то он в прошлом, у иных в настоящем, а бывает, что и в будущем. Из всех нас тебе тяжелее всего придётся, царевич.

Колдун резко остановился и, прервав начавшего что-то говорить Ивана, бросил:

– Здесь привал сделаем, рассвет уже скоро. Обернётся Василиса, будем думать, как поле перейти. Разжигай костёр, а я за водой схожу.

Всё время обустройства стоянки я так и провела за пазухой у жреца Мары. Думала о себе, об Иване, о сказе про Кощея, который услышала. Выходит, что беда у нас общая – тронула нас смерть, метки свои оставила, да такие, что любовь не выдержала. Хотя меня и без меток не любили – обманывали.

А ничего это в сущности не меняло – найду клинок Мары, встречу Кощея и убью его. Такова моя цель, и нет причин от неё отказываться.

Я так усиленно думала, что сама не заметила, как мысли начали путаться, и меня поглотил сон.

А проснулась я, лёжа сверху на обнимающем меня колдуне.

Дыхание мужчины было ровным, словно я не только что обернулась, а лежала так уже давно. Солнце скрылось за тёмными тяжёлыми тучами, и было невозможно определить, когда наступил рассвет. А ещё удивляло, почему я не ощутила привычной боли, перекинувшись. Выпитая вчера живая вода так подействовала? Я ведь благодаря ей излечилась от ран. Жаль, что снять проклятие полностью она не могла.

Справа послышался шорох, и я повернула голову – Иван-царевич сидел у костра и смотрел на меня колючим взглядом. Что было там, я не понимала. Злость? Облегчение? Ревность?

От последней мысли сердце пустилось вскачь, и я спохватилась, что совершенно бесстыдно лежу на мужчине. Да не просто на мужчине, на жреце Мары! Попыталась сдвинуться, но рука на талии сжалась сильнее, и дыхание колдуна участилось – он проснулся.

Я вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и наткнулась на тяжёлый взгляд, который тоже не смогла прочитать. Стыд обжёг щёки, расцветая там алыми маками. Я скатилась на землю, вскочила и начала поспешно приводить одежду в порядок, хотя она в том и не нуждалась.