Книга Царевна гибельных болот, страница 10 – Екатерина Ильинская

Покинутые духи! Те, кого не схоронили по правилам, кто хочет вернуться к людям, чтобы отомстить. Кто жаждет крови и выпивает жизнь.

Глаза слипались, голова клонилась вниз. Ног я почти не чувствовала. Тело, ставшее таким тяжёлым, качнулось вперёд, и я лишь в последний миг выставила руки, чтобы не упасть лицом. Ладонь пронзила боль.

– Ах ты!..

В голове прояснилось. Я схватила изогнутое лезвие, не обращая внимания на льющуюся кровь, зажала в другой руке стрелу и выставила её перед собой, отгоняя духов.

– Чур меня! – выкрикнула я громко. Звук ударился о стены пещеры, раскатился по коридору, зазвенел эхом под сводами.

Духи отпрянули в сторону. Я вскочила и побежала.

«Бежать как можно быстрее и дальше!» – говорил жрец Мары.

И я бежала так, как никогда раньше не бегала. Лёгкие горели, сердце рвалось из груди, дыхания не хватало.

Вокруг вопило, орало, хлестало по щекам холодом, дёргало за одежду и косу, сбивало с пути. Я размахивала стрелой и лезвием во все стороны,на выдохах пыталась звать чуров. Помогало всё меньше. Духи чуяли близость выхода, тянули мою жизнь, мою кровь, мою душу.

Под ногу подвернулся камень. Я вскрикнула и полетела на землю. Боль в плече, боку. Холод, холод, холод. И почти колыбельная:

– Кро-о-овь… Сно-о-овь… Сно-о-ов…

В глазах померкло. Тело оцепенело. Я лежала и чувствовала, как уходит из меня тепло и жизнь.

– Прочь!

Пещеру залил мертвенный свет, по каменному полу прошла дрожь, и заходили ходуном стены. Духов сдуло, словно ветром сухие листья. Да только я уже не могла подняться.

– Не больно-то быстро ты скачешь, Лягушечка, – склонился надо мной колдун. Через миг я уже была у него на руках. – Возьми лезвие, – бросил он куда-то в сторону. Царевичу?

Всё вокруг кружилось. Мутило. Дышать удавалось с трудом, и все силы приходилось тратить на то, чтобы сделать вдох, а потом ещё один. За ним следующий. Больно.

– Это хорошо, что в тебе две жизни: своя и лягушачья – иначе уже умерла бы… Вот только зачем ты туда полезла?

Голос жреца Мары доносился словно издалека, часть слов я не понимала, но ощущала, как из тела по капле уходит боль. Я… умираю?..

– Не хочу… – прошептала я пересохшими губами, – …умирать.

– Не умрёшь, – склонился колдун. Седые пряди упали мне на лицо, нос защекотал запах осенних яблок и сырого леса. – Смерть ещё слушается меня.

Он сел, устроил меня на коленях и начал заговаривать. Я уже не разбирала слов – уронила голову ему на плечо, ускользая в спасительную тьму. Только услышала тихий шёпот:

– А ради чего жить? Ты умираешь от проклятия, жених предал, страна разорена…

Я слабо мотнула головой, сил ответить не осталось.

– Выпей, Лягушечка.

Только тут я поняла, что боль ушла. Моих губ коснулось горлышко баклаги, холодная вода потекла по подбородку, на шею. С трудом, но я разомкнула слипшиеся губы, глотнула, чувствуя, как тело наполняется звенящей прохладой и силой. Живая вода? Словно чистый ручей ворвался в застоявшуюся воду болота, отгоняя смерть, наполняя жизнью. Даже липкий, затягивающий в бессилие сон прошёл. И тогда я, наконец, сказала:

– Хочу жить, чтобы убить Кощея, победить проклятие и смерть. И разлюбить.

Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь тем, насколько хорошо себя чувствую. И в этот момент в небе блеснул последний закатный луч.

Я ждала боли, но ничего не произошло. Напряжённое в ожидании приступа тело постепенно расслабилось. Неужели проклятие ушло, и больше не будет никаких перепонок на лапах, бултыханий в болоте, поедания насекомых?