Книга Поймать океан, страница 224 – Виктория Войцек

И вдруг среди пустоты вновь выросли буквы, сплетаясь колючим терновником.

Она ушла умирать?

Моя Маритар.

Просто спрыгнула в воду.

Нет, не верю. Слышишь?

Он вновь обращался к невидимому собеседнику, как раньше.

Она не могла, не так просто. А где ее размышления про искру? Где обещанное грандиозное перерождение? Его нет. Зато есть маленькая Асин, идущая хвостиком за папой и отряхивающая от муки руки.

Не этого ли я хотел?

Не знаю. Уже ничего не знаю.

Я поговорил с Каррэ. Как можно осторожнее.

Она никогда не говорила обо мне.

У нее был лишь безликий и безымянный друг.

Но мы летали с Каррэ. И ему явно хотелось выговорить всю свою боль.

Она сказала: «Прости». Сказала: «Я хочу. Я не могу. Я не понимаю». Она плакала, пока ее голос не заглушило китовье пение, и рвала на себе волосы. Каррэ вспомнил, что она пыталась забрать Асин, подхватить на руки, но он не дал. И тогда она просто упала, будто бы даже случайно, свесившись за борт. К китам, к океану. К своему проклятому одиночеству, бросив все! И чуть не утянув на глубину собственную дочь.

Я не пойду за ней. Считай это чем хочешь, даже обидой.

А может, я все еще хочу увидеть ее в Асин? Но нет, она слишком Каррэ. Безболезненно слишком. Иногда от этого становится легче.

Асин растет. И я присматриваю за ней. Наверное, Маритар – моя Маритар, а не та, в которую ее обратило безумие, – хотела бы этого.

Крошка-булка косолапит и спотыкается. И не замечает никого, кроме отца.

Что, Каррэ, тоже трудно? Без нее-то. Боишься теперь и дочь потерять?

Я тоже боюсь.

Асин было неловко читать все это. Она будто видела себя со стороны и поэтому прикрывала глаза, осторожно выглядывая сквозь пальцы. Ее берегли двое – Вальдекриз и папа. Они заботились, направляли и с ужасом ждали: один – когда она окончательно оперится и улетит из гнезда, второй – когда ее глазами на него посмотрит мама. Но страхи обходили их, не желая сталкиваться. А Асин росла, вытягивалась и, если верить Вальдекризу, становилась менее неуклюжей.

К дневнику он, успокаиваясь, возвращался все реже – не нуждался, видимо, в том, кто выслушает. Да и сама Асин, найдя момент их знакомства, с облегчением выдохнула. И собиралась уже закрыть дневник, размять затекшее тело и отправиться домой, но невидимая рука настойчиво перевернула очередную страницу.

Сегодня мне встретилась странная девочка.

В недоумении Асин потерла глаза. Она читала эти строки, видела их. И знала, что́ ждет ее дальше.

Она просто стояла на причале и таращилась на людей. Я подумал даже, что дурочка.

Та же дата, те же слова. Асин отлистала назад, заложила нужную страницу пальцем и принялась сравнивать. Но не нашла различий. С чего бы человеку переписывать собственные заметки? Если, конечно, не вспоминать слова мамыо его якобы безумии. Только в него Асин пока отказывалась верить и с упорством последовала дальше – по буквам и цифрам, к рассказам, слово в слово повторявшим уже прочитанное.

– Ты это хотела показать? – спросила Асин.

Башня перевернула разом несколько страниц, оставляя позади долгую историю дружбы Вальдекриза и мамы. Вновь Асин открылась их встреча – не такая, которую помнила она, но знакомая, до последней точки. А за ней…

Сегодня мне встретилась странная девочка.

Запись пугающим образом повторялась. Сплетала из слов цепи, которые держали Вальдекриза, не давая освободиться. Асин взяла в рот прядь волос и принялась мять губами, пытаясь хоть как-то унять тревогу. Но сердце продолжало свой барабанный бой в голове, пока пальцы и глаза скользили по строкам – по тем же самым, отличавшимся разве что мелкими кляксами и грязными следами.