Книга Дело об обнаженной натуре и цветочном горшке, страница 55 – Ирина Иви

Место и время были явно неподходящими для пререканий, так что я покладисто согласилась остаться наверху. Мой спутник же начал осторожно спускаться. С сильно бьющимся сердцем следила я за удаляющимся от меня светом фонаря. Вот он совсем скрылся из виду, и я оказалась в полной темноте. Было страшно, так страшно, что у меня зуб на зуб не попадал. Я боялась за Максимилиана – что-то поджидает его внизу? Боялась за себя – мало ли кто может войти в склеп. Да и просто находиться здесь, среди непроглядной ночи, было жутко. Может, приоткрыть входную дверь? Нет! Вдруг кто-нибудь заметит открытый склеп?

Я заглянула вниз, в темную дыру с едва различимыми каменными ступенями. Откуда-то сбоку пробивался тонкий луч света, было тихо, так что я немного успокоилась – у Максимилиана все хорошо, по крайней мере, на данный момент.

Наконец ступени внизу осветились, а потом свет фонаря метнулся вверх, выхватывая из темноты всю лестницу.

– Можете спускаться.

Глубоко вздохнув, я осторожно шагнула на первую ступень. Я насчитала пятнадцать ступенек, прежде чем нога моя коснулась выложенного плитами пола.

Холодное сырое помещение, где-то капает вода.

Максимилиан осветил стены. По-видимому, когда-то в них были ниши для гробов, потом же, когда ниши приняли свою скорбную ношу, их замуровали и на месте каждого захоронения висели каменные таблички с высеченными на них именами усопших и датами рождения и смерти.

– Элис Брант, урожденная Маккой, – прочитала я на одной табличке полустертую, позеленевшую надпись. – Тобиас Брант, – на другой. – Лоуренс Брант.

Брант… Брант… Хм-м, где-то я уже слышала эту фамилию…

– Идемте дальше, Флер, увидите кое-что интересное, – голос Максимилиана звенел от сдерживаемой радости и в неверном свете фонаря я увидела, что он улыбается. Зачарованный цветок тянул меня в ту же сторону, куда звал детектив. Мы прошли вдоль стены с табличками,свет фонаря скользнул дальше, к противоположной стене и я увидела, что там ниши сохранились незанятыми и не замурованными. Ну как незанятыми? В них не стояли гробы, но что-то там все же было.

Мы подошли ближе, и я не сдержала удивленного вскрика. В одной из ниш было аккуратно разложено фотографическое оборудование.

Все занятия на сегодня отменили по просьбе Максимилиана. Не знаю, как он объяснил это миссис Лансвиль (директриса отсутствовала), но я была ему крайне признательна за такое проявление заботы. Ведь попроси он об отмене занятий только для меня, это выглядело бы странно и двусмысленно, а не попроси об их отмене вообще, не знаю, как выдержала бы их после бессонной ночи.

Мои предутренние похождения с детективом, к счастью, удалось скрыть – мы вернулись до первого колокола и через черный ход. Мышкой проскользнула я в свою комнату, не встретив никого, даже мистера Реддинса, чье ночное дежурство уже подошло к концу. А минут через десять торжественно прозвонил колокол, оповещая воспитанниц, что пора вставать. А я еще даже не ложилась. На завтраке я клевала носом и изо всех сил пыталась не уснуть в тарелке с кашей. Даже бурные обсуждения ночного происшествия с Джейн не смогли меня растормошить. Я немного оживилась только после того, как миссис Лансвиль сообщила нам, что занятий сегодня не будет и всем девушкам после завтрака следует разойтись по своим комнатам, и после завтрака я эдакой осенней мухой полетела к себе, по дороге вяло переговариваясь с Катрин.