Онлайн книга «Семь жизней до счастья»
|
Династия пала, и на престол взошел Лу Лань. Его племянник вернулся в пограничные земли. Он не взял с собой голову Третьего принца – некому было преподнести трофей. Прошло пять лет. В тот день Лу Хайкун почувствовал себя немного лучше. Он взял чашу с вином, вышел во двор и молча вылил вино на могилу. Его белые, как иней, волосы подчеркивали смертельную бледность молодого лица. Он знал, что девушки здесь давно нет. Пять лет назад, когда вернулся, он обнаружил на месте могилы груду земли и опустевшую яму. Лу Хайкун восстановил могилу – пусть будет память. Юньсян исчезла. Куда же ему идти? Юноша опустил голову. Вернувшись в дом, Лу Хайкун лег на кровать и закрыл глаза. Ему вспомнилось, как давным-давно он и Юньсян были детьми. Она – дочь министра. Он – сын генерала. Она провинилась и стояла на коленях перед родовым алтарем в фамильном храме. Он сбежал к ней тайком и уснул, положив голову девочке на колени. А когда утром проснулся – увидел, как Юньсян пускает слюну во сне, чмокает губами и бормочет: – Дурак… Лу Хайкун… Оказывается, он ей снился. Как хорошо! Юноша закрыл глаза, и ему почудился тихий голос: – Дурак… В те далекие времена солнце светило ярко и ласково. Девочка кидалась зелеными сливами, мальчик скакал вокруг на бамбуковой лошадке [75]. В детских играх незаметно рождалась первая незабвенная любовь. Глава 2 Цзы Хуэй В утреннем тумане девушка в зеленом платье молча смотрела на фиолетовый водопад цветов глицинии [76]. Ее улыбка была спокойной и безмятежной. – Кто ты? – Меня зовут Цзинь Ло. А ты? – Я… Цзы Хуэй… «Кто?» Посреди ночи юный монах резко распахнул глаза. Его взгляд был пустым и растерянным. Сквозь окно, оклеенное бумагой, лился холодный лунный свет, придавая детскому лицу болезненную бледность. Он перевернулся на бок и плотнее закутался в одеяло. Снова этот сон. Та же самая девушка. Каждый раз, просыпаясь, он не мог вспомнить ни имени, ни лица, но в глубине души неизменно теплилось странное чувство – будто он ее знал. – Опять что-то приснилось, Унянь? [77] – пробормотал старший брат-монах, ворочаясь на общей лежанке. – Не тащи на себя одеяло. – Прости, старший брат, – тихо отозвался Унянь. С детства его мучили тревожные сны. Мальчик спал беспокойно и часто просыпался со слезами и криком. Родные решили, что в ребенка вселился злой дух, и отправили его в горный монастырь. Со временем, после ежедневного чтения сутр, ночные припадки прекратились, но иногда мальчик все равно просыпался среди ночи, позабыв, что ему снилось, и ощущая гнетущую пустоту. Наутро, прочтя молитвы, Унянь получил распоряжение настоятеля: переселиться на задний двор в дальнюю часть монастыря и помогать пожилому монаху Кундао вести там хозяйство. Унянь послушно согласился, после обеда собрал свои вещи и отправился на новое место. Рядом с монашеской кельей росла огромная глициния. Никто не помнил, кто и когда ее посадил. Кундао был слишком стар, чтобы ухаживать за хозяйством и садом, поэтому все заботы легли на плечи Уняня. Тот принялся за дело, но, в отличие от прежних лет, не мог сосредоточиться. Стоило ему поглядеть на глицинию, как мысли начинали блуждать, за что он не раз получал выговор. Год за годом, не замечая течения времени, Унянь наблюдал, как распускаются и роняют лепестки пышные каскады фиолетовых цветов. |