Книга Семь жизней до счастья, страница 164 – Цзюлу Фэйсян

Чу Кун разжал руки.

– Очищать каждый месяц… Я могу это сделать прямо сейчас?

– Да. – Я погладила мальчика по голове. – К сожалению, ты пока слишком слаб, поэтому очистить рану за один раз у тебя не получится.

– Я буду усердно учиться! – выпалил он, словно давая священный обет. – Я обязательно стану бессмертным! – Из его покрасневших глаз потекли крупные слезы. – Я не буду лениться! Выучусь и начну защищать Сяо Сян! Никто тебе больше не навредит! У-у-а!

«Что за странный ребенок! Узнал, что я не умру, и все равно разрыдался».

Не знаю, о чем подумал Чу Кун, увидев, как я закрываю глаза, но с того дня он действительно начал усердно учиться и никогда не отлынивал. Тогда я постигла важную истину: дети и взрослые мужчины одинаковы. И те и другие нуждаются в воспитании.

Годы в мире людей пролетели быстро, и в мгновение ока Чу Куну исполнилось восемнадцать. Его душе недоставало одной лишь частицы по. Благодаря многолетним занятиям его разум восстановился. Он все быстрее осваивал азы мастерства и даже увлекся наукой бессмертных, требуя новых знаний. Вскоре выяснилось, что мне больше нечему его учить.

Чу Кун начал странствовать по миру, но, куда бы юноша ни отправился, в пятнадцатый день месяца он обязательно возвращался в горы Лухуашань, чтобы выполнить обещание, данное в детстве, – очистить мою рану от демонической ци. Хотя мы оба прекрасно знали, что никакой темной энергии там уже нет и в помине. Видеть, как Чу Кун взрослеет, было для меня радостью. Единственное, что меня беспокоило, – бессмертия юноша пока не достиг.

В разгар лета тигрица Да Хуа положила глаз на сюцая из ближайшего городка и, недолго думая, утащила его в свою пещеру, чтобы выйти за «счастливчика» замуж.Свадьбу назначили на Праздник середины осени. Как небожительница, я, конечно, не одобряла похищения жениха, однако, проведав тигрицу, я убедилась, что сюцай отнекивается от женитьбы лишь ради приличий, и решила не рушить греховный союз. А вот Чу Кун, как истинный адепт светлого пути, не смирился с подобным бесчинством. Похоже, за последние годы разные высоколобые книжники слишком усердно читали ему мораль. Юноша упорно твердил, что должен спасти сюцая и вернуть его в город. Из-за этого он несколько раз поругался с подругой детства – демоницей Да Хуа.

Накануне Праздника середины осени Чу Кун снова отправился «спасать» сюцая, но я поймала упрямца за шиворот.

– Сюцаю нравится Да Хуа. Зачем ты лезешь в чужое дело? – Бросив на воспитанника подозрительный взгляд, я уточнила: – Или ты сам влюбился в сюцая?

Чу Кун скривил губы:

– Сяо Сян, что за чушь ты несешь? Люди и демоны не могут быть вместе, у них разные пути.

– Почему? – удивилась я. – Красная нить Лунного старца может связать любую пару.

Юноша на мгновение застыл, а потом устало вздохнул:

– Все небожители такие же странные, как ты? Голова полна чепухи…

Я взяла Чу Куна за руку и повела домой.

– Самый странный из нас – это ты. И голова полна чепухи у тебя. Чужие брачные узы – не твоего ума дело. Поэтому угомонись.

Чу Кун помолчал, а затем тихо спросил:

– А твои брачные узы тоже меня не касаются?

Я остановилась и обернулась к юноше. В темноте его глаза отражали россыпи звезд, сверкая так ярко – взгляд не отвести. Мое сердце пропустило удар, и щеки вдруг заполыхали.