Книга Хозяйка заброшенного замка, страница 20 – Надежда Соколова

Мы доиграли партию, и вскоре с нижнего этажа донесся запах готовящегося обеда — Ирма, как всегда, делала свое дело без лишнего шума. Скрип двери и гул голосов внизу возвестили о возвращении расчистивших дорогу «мужчин». Их шаги, тяжелые и усталые, но довольные, прогремели по лестнице. Мир, казалось, вернулсяв свою простую, понятую колею: работа сделана, дом в безопасности, больной на поправке. И в этой простоте, среди запаха еды и детского смеха, было какое-то новое, тихое умиротворение, которого я не чувствовала очень давно.

После обеда, когда Леопольд снова удалился к себе, а Ирма бесшумно растворилась в своих хозяйственных делах, мы с Дереком в очередной раз оказались в гостиной у камина. Но на сей раз тишина между нами была иной — не мирной, а напряженной, будто заряженной невысказанными словами. Я чувствовала это по тому, как он медлил, прежде чем сесть, по тому, как его взгляд, обычно скользящий по деталям обстановки, теперь был прикован к огню, но видел что-то за его пределами.

Он не стал ждать, пока Ирма принесет чай. Вместо этого взял чайник и налил нам обоим остатки остывающего настоя. Его движения были сосредоточенными, почти ритуальными.

— Вы знаете, Ирен, — начал он, и его голос прозвучал тише, глубже обычного, — когда я выехал из своих земель, у меня не было четкой цели. Просто… тянуло сюда, в эту сторону. Я думал, это старый друг манит — Андреас, воспоминания юности. Что пора навестить, посмотреть, как он устроился, как растут его сыновья.

Он сделал паузу, обернув ладони вокруг теплой чашки, но не пил.

— И я приехал к нему. Но там, в его усадьбе, с ее порядком, роскошью и… скрытым напряжением, я понял, что ошибся. Тянуло не туда. Мне стало там невыносимо тесно за два дня. И тогда я вспомнил, что у Андреаса есть сестра. Живет одна, в старом замке в лесу. И я, пользуясь старым правом дружбы, почти что навязался ему в спутники для этой поездки к вам.

Он поднял на меня глаза. В них не было насмешки, не было игры. Была только обнаженная, пугающая своей прямотой серьезность.

— И оказалось, что тянуло именно сюда. К этим стенам. К этой тишине. К этому камину. — Он жестом указал на огонь. — С первого вечера, когда мы сидели здесь, я почувствовал что-то невероятное. Я почувствовал себя… как дома. Больше, чем когда-либо за последние десять лет в своих собственных покоях или в столичных салонах.

У меня перехватило дыхание. Я сидела, боясь пошевелиться, будто любое движение спугнет эти слова, заставит его взять их назад.

— Дерек, — выдохнула я, не зная, что сказать. — Вы… вы говорите о покое, который нашли. Я рада, что мой дом может дать вам это.

Он покачал головой, и легкая, печальная улыбка тронула его губы.

— Нет, Ирен. Речь не только о покое. Речь о вас.

Он отставил чашку и наклонился вперед, сблизив наше пространство. От него пахло снегом, деревом и чем-то теплым, человеческим.

— Мне нравится, как вы держите себя. Гордо, даже когда вам трудно. Как вы заботитесь о племянниках — без сюсюканья, но с настоящей, суровой нежностью. Мне нравится ваш ум, который проглядывает за каждым вашим сдержанным словом. Мне нравится, как вы смотрите на мир — без иллюзий, но, кажется, все еще с надеждой где-то глубоко внутри. Вы… вы самая настоящая вещь, которую я встречал за долгое время в мире, полном блестящих подделок.