Книга Хозяйка заброшенного замка, страница 19 – Надежда Соколова

Утро после того прозрачно-леденящего сна началось с непривычной ясности в голове. Словно снег, выпавший за ночь, не только укрыл землю, но и приглушил внутренний хаос, оставив после себя холодное, почти болезненное спокойствие.

Завтрак на кухне прошел в привычной, почти домашней тишине, но на сей раз она не была неловкой. Дерек и Леопольд обсуждали план расчистки дороги к главным воротам и тропинок к хозяйственным постройкам. Их разговор был деловым, лишенным светской шелухи. Я смотрела на Леопольда и видела, как под влиянием этих простых, мужских задач с него спадает напускная важность офицера, остается просто юноша, готовый к тяжелой, но честной работе.

— Якоб уже ждет с лопатами, — сказал Дерек, допивая свой чай. — Если, конечно, вы не против, Ирен, что мы примемся за ваше хозяйство?

— Против? — я чуть не фыркнула. — Я буду только благодарна. Иначе до весны мы с Ирмой будем пробираться к сараю как тюлени.

Он кивнул, и в его взгляде промелькнуло одобрение — за практичность, за отсутствие жеманных протестов.

Вскоре они ушли, надев ту же рабочую одежду, что и вчера. Через окно я видела, как три фигуры — седая, темная и светлая — принялись за дело, отправляя в стороны белые сугробы. Ритмичный скрежет лопат об утоптанный снег стал частью утренней симфонии.

Поднявшиськ Эдгару, я застала его в гораздо лучшем настроении. Отек почти сошел, и он уже мог осторожно шевелить ногой.

— Скучно, тетя, — объявил он, как только я переступила порог. — Лео говорит, что настоящий мужчина должен уметь терпеть, но терпеть-то нечего!

— Настоящий мужчина, — отозвалась я, садясь на его табурет, — должен еще и уметь занимать себя, когда подвиг временно недоступен. Что будем делать? Продолжим сказку?

— Давай лучше поиграем в карты! — оживился он. — Дядя Дерек вчера вечером показал мне одну занятную игру, в нее можно играть даже вдвоем.

Слова «дядя Дерек» вырвались у него так естественно, будто этот человек был частью нашей жизни годами. Мы разложили колоду стареньких, засаленных карт с потрескавшимися позолоченными краями, и я старательно вспоминала правила простой игры на внимательность, которую когда-то знала.

Играли мы неспешно. Я поддавалась, он радостно хитрил, и понемногу странное спокойствие, найденное утром, стало наполняться теплом. Здесь, в этой комнате, с больным ребенком, не было места ни метафизическим снам о подмене душ, ни сложным чувствам к загадочному гостю. Была только моя рука, выкладывающая карты, его азартный смех и мир за окном, который понемногу приводили в порядок другие руки.

— Он крутой, правда? — вдруг спросил Эдгар, собирая свою выигрышную взятку. — Дядя Дерек. Никто из папиных друзей не стал бы дрова рубить или снег копать. А он… он как будто все умеет. И все понимает.

— Да, — тихо согласилась я, глядя на короля червей в своей руке. — Он… неожиданный.

— Мне кажется, он тебе нравится, — без тени злого умысла заявил мальчик, переворачивая карту.

Я замерла на секунду, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Детская прямота была подобна удару лопатой по сугробу — резкой и обнажающей то, что было под ним.

— Он приятный и воспитанный гость, — сказала я, тщательно подбирая нейтральные слова. — И я рада, что он смог тебе помочь.

Эдгар лишь хитро улыбнулся, как бы давая понять, что мои взрослые уловки его не обманут, но спорить не стал.