Книга Ее бешеные звери, страница 210 – Э. П. Бали

Я отвожу от него взгляд, как делал каждый день с тех пор, как он появился.

Безвольная тигрица не издает физического крика, но тембр ее скорби разносится по астральному плану, острый, как нож, черный, как смерть. Меня пробирает дрожь. Чистый ужас проносится по толпе оттенками черного, серого и тускло-красного.

Я видел и совершал много темных поступков в своей жизни, но я никогда не был свидетелем официального ритуала отвержения. Это отвратительный акт для нашего вида, хуже, чем убийство. Убийство предпочтительнее этого. Мы все поворачиваемся к Титусу, который стоит, вызывающе вздернув подбородок и раскинув руки, словно он совершил какой-то грандиозный поступок. Что-то достойное восхищения.

Только настоящий психопат мог так спокойно отнестись к отказу от своей духовной группы.

Акула во мне смотрит на него по-новому. Она отмечает отсутствие у него эмоций, отмечает потенциальную угрозу, которую он представляет для нашей семьи.

Поскольку Минни была его региной, он имел право отвергнуть ее. Но это не значит, что я не могу перерезать ему глотку за это.

Друзья Минни спешат окружить ее, но она не двигается с места. Тереза проталкивается сквозь толпу, опускается на колени рядом с ними и трясет Минни за плечо. Но тигрица никак не реагирует. С тем же успехом она могла бы быть мертва, если бы я не слышал биение ее сердца.Сердца, которое уже никогда не будет биться так, как прежде.

Аурелия пытается перевернуть ее, но Минни лежит мертвым грузом.

— Мы должны унести ее отсюда, — говорит она своим друзьям, но у них одеревенели конечности.

Эрни, один из моих личных охранников, делает шаг вперед, но я поднимаю руку.

— Анимус не должен прикасаться к ней. Не сейчас. — Я указываю на Коннора, вероятно, самого физически сильного из ее друзей. — Анима-лев. Отнеси свою подругу обратно в ее комнату. Согрейте ее.

Коннор кивает и подхватывает Минни на руки. Но я не смотрю на него. Я смотрю на сибирского тигра, который стоит напротив меня на краю толпы, такой же бледный, как и его белые волосы. Словно призрак. Как будто он тоже покинул свое тело и смотрит на Минни так, словно увидел рай и ад одновременно.

— Всем выйти! — рявкаю я.

Все вырываются из своего шокированного ступора и спешат покинуть комнату отдыха, стремясь как можно быстрее убежать от темного деяния, совершенного в этой комнате. Охранники и консультанты подгоняют их в спины. Титус тоже уходит и даже не оглядывается на свою бывшую регину. В конце концов, остаются лишь немногие из нас, торжественные и молчаливые.

Но Йети по-прежнему стоит неподвижно, его взгляд устремлен в пустоту, руки безвольно повисли. Это все подтверждает. Несомненно, видеть, как твоя регина разбита разрывом связи, — это агония хуже смерти. Не говоря уже о том, чтобы в этот же момент осознать, что она твоя регина.

Ксандер подходит к Йети.

— Не прикасайся к нему, — предупреждаю я. — Он будет нестабилен.

Губы Йети шевелятся, произнося слова, которые мы не слышим. Я прислушиваюсь к его сердцу. Оно бьется с перебоями, и я внимательно наблюдаю за ним. Я слышал, что разрыв связи может привести к смерти более слабых зверей в стае. И хотя Минни глубоко ранена, она не сдалась. И я достаточно хорошо знаю Йети, чтобы понять, что он тоже не уступит этой душевной ране.

— Моя, — произносит Йети. Хриплый шепот, похожий на шорох листьев по надгробной плите. — Она всегда была моей.