Книга Ее бешеные звери, страница 179 – Э. П. Бали

— Перекинься, — приказ нашего лидера.

Но он не мой лидер.

Я его Регина.

Я моргаю, глядя на него. Я хотела посмотреть, как он примет мой вызов. Черт, какая-то часть меня думала, что он рассмеется и прогонит нас, анима, прочь. Но он действительно собирается это сделать. Поэтому я говорю сквозь стиснутые зубы:

— Я приму наказание в человеческом обличье.

В толпе снова раздается шепот, и Клюв пытается глазами назвать меня тупицей.

Мы все знаем, что так будет больнее. Человеческие кости ломаются сложнее, чем хрупкие полые кости птичьих крыльев. Но что-то в том, что я перевоплощаюсь здесь, на глазах у всех этих анимусов, заставляет меня чувствовать себя более уязвимой. Я хочу принять это, стоя прямо, на своих собственных ногах.

— Ты приговорена к перелому обеих рук и лишению возможности исцеляться в течение трех дней, — хрипит Коса. Он даже не моргает. — Ты будешь закована в кандалы, чтобы не использовать свою способность к исцелению.

Он спрашивает меня, действительно ли я хочу это сделать. Напоминает мне о том, как это будет больно.

Твою мать. Я думала, что у меня в запасе есть исцеление. Похоже, меня ждут три адских дня.

— Я понимаю. Сделай это, — говорю я, кивая Дикарю.

Блядь, мое сердце бьется так чертовски быстро.

Но мой волк только смотрит на меня. Ксандер ничего не говорит.

Титус делает шаг в мою сторону.

— Ты его регина. Я, блядь, сам это сделаю.

Клюв делает шаг вперед.

— Нет, это моя ответственность…

— Нет, — рык неприкрытой злобы Дикаря заставляет Титуса и Клюва застыть на месте.

Тигр вскидывает руки в воздух.

— Тогда, блядь, сделай это, волк!

Но никто, даже Ксандер, не двигается с места. Они просто смотрят на меня. Я в смятении качаю головой, пытаясь донести до них взглядом: вашему Суду был брошен вызов. Мы все знаем, что вам нужно довести дело до конца.

— Сделайте это, — тихо говорю я, снимая протестующего Генри со своего плеча и передавая его Ракель.

Но когда я оборачиваюсь, ни один из моих суженых не пошевелил даже мускулом.

Мой голос превращается в рычание регины:

— Сделайте это, вашу мать!

Взрыв моей команды подобен темному ветру, который бьет и Дикаря, и Ксандера прямо в грудь.

Дикарь напрягается и слегка склоняет голову набок.

Горящие глаза Ксандера приобретают золотистый оттенок, и вулканическая энергия вокруг него начинает переливаться, искажая воздух.

Дракон пробудился.

Как один, мои суженые направляются ко мне чисто звериной походкой, подтверждая, что их анимусы полностью взяли верх. Глаза застыли. Их голоса звучат в моей голове в унисон:

— Как прикажешь, Регина.

Большие, сильные руки сжимают оба моих предплечья.

Я даже не успеваю перевести дыхание, как они одновременно ломают мне руки.

Сдавленный крик вырывается из моего горла, и я ненавижу себя за то, что проявляю слабость на людях. Но боль угрожает расколоть меня на части, колени подгибаются, а разум хочет отключиться, перекинуться, вернуться в темное место, где нет никаких чувств.

Я смутно осознаю, что в стороне Минни, Стейси и Сабрина рыдают в объятиях друг друга.

От напряжения, связанного с поддержанием моей защиты, и боли у меня кружится голова, и я знаю, что вот-вот упаду в обморок. Кто-то — думаю, Ксандер, судя по запаху дыма, — подхватывает меня на руки.

— Ужасная, безжалостная Регина, — дракон Ксандера скрежещет у меня в голове. — За все наши совместные жизни ты никогда, ни разу, не просила меня причинить тебе боль.