Книга В твой гроб или в мой?, страница 110 – Жаклин Хайд

Чертов ад.

Я смотрю на нее, на ткань ее свитера, любовно обнимающую грудь, и начинаюдрожать от вида сосков, напрягающихся под моим взглядом.

— Матерь божья и все святые.

— Влад? Ты действительно меня беспокоишь.

На ее губах звучит мое имя. Я хочу слышать, как она выкрикивает его прямо сейчас. Я хочу, чтобы оно было литанией⁶⁵ на ее устах. Я хочу, чтобы она, блядь, выкрикивала его во время вызванных мной оргазмами.

Ирония в том, что я бы оторвал себе руку, чтобы не причинить ей боль, и все же мои инстинкты таковы: кусать, впиваться в ее плоть и питаться. Красный вспыхивает в моем сознании, даже когда исчезает из радужек глаз, и, наконец, мои клыки втягиваются. Она дорога мне, я нуждаюсь в ней.

Разум затуманивается, и я протягиваю руку.

— Иди сюда.

Она отступает, качая головой и прикрывая грудь от моего взгляда.

— Не-а-а. Я зашла сюда только проверить, как ты.

— Не оставляй меня.

Она прикусывает губу, но, к счастью, не уходит. Я жду и позволяю ей увидеть желание в моих глазах, единственную часть себя, которую могу раскрыть. Я поглаживаю член, и ее рот приоткрывается, сопровождаемый легким вздохом, что звучит медом для моих ушей. Она не отводит взгляда. Наши тела взывают друг к другу.

Я делаю глубокий вдох, и мои яйца сжимаются, когда я накачиваю член вверх и вниз, постанывая, затем смотрю прямо в ее широко раскрытые голубые глаза.

— Ты хочешь этого? — я глажу еще сильнее, показывая, что он создан только для нее, и так будет вечно.

Ее взгляд горит и полон похоти, но она выгибает бровь, глядя мне прямо в глаза.

— Предполагается, что вы больны, сэр.

— О да, я болен. И я так страдаю, — говорю я, делая шаг к стеклу, чтобы открыть дверь, и она отступает.

Мои глаза закрываются, а уголки рта приподнимаются, когда я отступаю, устраиваясь на гладкой деревянной скамейке у стены душевой. Я широко расставляю ноги, заставляя ее наблюдать. Взгляд Обри опускается на мой член, и я сжимаю губы в жесткую линию. Каждая молекула во мне хочет поглотить ее.

— Обри, ты хочешь меня? — пожалуйста, ради всего святого, скажи «да».

Она, кажется, вздрагивает от моего вопроса и быстро моргает.

— Я, мм, да. Я хочу, — ее голос становится хриплым и низким.

— Иди сюда, — прошу я во второй раз.

Босые ноги шаркают по мокрой душевой кабинке, щеки заливает румянец, когда взгляд прикован к моим ногам. Она останавливается,перед струей воды.

Я тяжело втягиваю воздух через ноздри, внутренне постанывая от ее мягкого, сладкого запаха.

— Сними рубашку.

Ее сердцебиение учащается, и появляются те крошечные безобидные зубки, что слегка прикусывают край губы, но она делает, как я говорю. Тонкий голубой лифчик, который никак не скрывает ее сочных сосков, удерживает прекрасную грудь на месте. Я сглатываю, глядя на выпуклость ее бедер под облегающими джинсами. От этих изгибов мне хочется плакать.

Мой член дергается при одном только виде того, как она расстегивает лифчик, и я встаю, желая быть ближе к этой красоте. Подойдя к ней, я сжимаю член в кулаке, глядя ей в глаза, пригвождая ее своим взглядом. Я опускаюсь перед ней на колени. Они упираются в мраморный пол, когда я касаюсь губами ее живота, а теплые руки перебирают мои волосы, когда я начинаю снимать с нее джинсы.

Она задыхается, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее киску, обтянутую трусиками, а затем снимаю и их, оставляя ее полностью обнаженной.