Книга Как повываешь?, страница 37 – Жаклин Хайд

— Ты хочешь что-то сказать или это должна сделать я? — говорит она и усмехается, а мне хочется отшлепать ее, что наводит меня на мысль о ее пышных формах и о том, как бы я хотел ее отшлепать.

Черт возьми, почему я так реагирую на ее внешний вид? Нужно будет позвонить Джекиллу как можно скорее. Присланный им пузырек явно не работает.

— Действительно, — я прочищаю горло и пытаюсь успокоиться, чтобы замедлить пульс. — Дамы и господа, в связи с непредвиденными обстоятельствами генеральная репетиция переносится на завтра в то же время, будьте в костюмах. Если у вас есть какие-либо вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к Аллану, — я оглядываю комнату, пытаясь найти этого коротышку, и замираю, когда вижу, что он подходит ко мне вплотную. — Надеюсь увидеть вас всех утром. Теперь свободны.

— Теперь свободны? Кто вообще так говорит? — она фыркает-смеется.

Прекрасный темперамент, она вообще не умеет вовремя остановиться.

— Мисс Уитт, если мы сможем пройти через это с минимумом шума, насколько это возможно, было бы великолепно. Итак, пойдем?

Я показываю рукой вперед — той, что не сжимает в кулаке платье, — и, конечно, она фыркает на меня, как будто это я во всем виноват. Мои ноздри раздуваются, когда она уходит, и я ничего не могу сделать, кроме как следовать за ней по пятам.

— Куда мы идем? — бормочу я, смирившись с тем, что должен следовать за ней, пока она не придет в себя.

— Очевидно, в мою комнату, раз уж ты разрезал мое платье на части. Или у тебя есть дела поважнее? — ее голос звучит жестко и отстраненно, когда она направляется к парадной лестнице.

— Как, черт возьми, ты вообще смогла его надеть?

— Мария помогла мне.

— Мария специализируется на морских узлах? — я морщусь, дергая за ленты.

Она смеется.

— На самом деле, я почти уверена, что ее отец рыбак.

— Это бы все объяснило.

Мы доходим до лестницы, ведущей в северное крыло, и, когда она поднимается, я вижу ее черные, потертые и изношенные туфли. Они настолько не сочетаются с платьем, что это вызывает смех.

— У тебя не было обуви получше?

При этих словах она напрягается, останавливается на ступеньках и смотрит на меня через плечо.

— Обувь в комплект не входила.

Она разворачивается и продолжает подниматься по мраморным ступеням. Я заинтригованно наблюдаю за тем, как розовеет ее открытая кожа. Она и впрямь маленькая дикая кошечка.

— Думаю, нам придется пересмотреть униформу шеф-повара, — говорю в качестве извинения, чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, как обращался с этой женщиной.

Я никогда не разговаривал с женщинами подобным образом, и мое единственное оправдание в том, что она каким-то образом действует мне на нервы, или, что еще хуже, это делают ее духи. Она покинет замок, как только я найду, где она хранит это гребаное дерьмо.

— Думаешь? — бормочет она, и я скрежещу зубами.

Мы доходим до выкрашенного в серо-голубой цвет коридора и погружаемся в напряженное молчание, прежде чем она останавливается у своей комнаты. Мой взгляд встречается с обнаженной кожей, когда скользит ниже, и я вижу, что задняя часть ее платья каким-то образом еще больше раскрылась.

— Оно разваливается на части, —говорю я, когда она открывает дверь.

— Я знаю. Я держала его все это время. Если бы ты разрезал спереди, а не сзади, этого бы не случилось, — она фыркает, и я легко могу представить, как из ее носа вьется дымок, как будто она разъяренная леди-дракон. — Давай-ка проясним одну вещь, приятель. Единственная форма, которая должна быть на мне, — это униформа шеф-повара, а не какое-то дурацкое платье. Я не должна беспокоиться о том, что испорчу одежду, пока готовлю и занимаюсь своей работой, и мне не нужно, чтобы ты указывал мне, что я должна носить на своей кухне.