Книга Перепрошит тобой, страница 86 – Жаклин Хайд

Глаза Бернадетт расширяются, но на этот раз она действительно слушается, будто чувствует, какое напряжение витает между мной и ведьмой. Она спускается с тротуара и быстро направляется ко мне, но все же оглядывается, не в силах удержаться.

— Кто она? — спрашивает Бернадетт, поравнявшись со мной на улице. Я провожу рукой по спине Брома и жестом подзываю ее ближе.

— Сука, — отвечаю я, обхватываю ее за талию, легко поднимаю и мягко усаживаю на спину Брома.

Она вцепляется в гриву коня мертвой хваткой, хотя в этом нет нужды. Бром стоит, не шелохнувшись, позволяя человеку устроиться поудобнее, но я чувствую, как под его шкурой ходят мышцы, как в нем копится то самое древнее, инстинктивное желание сбежать отсюда подальше.

Потребовались бы недели, чтобы распутать все слои отвращения и его причин по отношению к королеве ведьм.

— Я это слышала! — кричит Одетт.

— Она никто, кто стоил бы внимания, — говорю я Бернадетт, не желая, чтобы у нее сложилось неверное представление. Люди ветрены, и, несмотря на свои сотни лет, Одетт все еще выглядит молодой. Я бы предпочел совокупиться с Бернадетт тысячу раз и дать своим яйцам истлеть в прах, чем снизойти до прикосновения к королеве ведьм.

Шторм в ту самую ночь, после того как она нарекла меня Франкенштейном, был очень похож на то, что собирается над нами сейчас, с той лишь разницей, что на этот раз я не бессильный слуга. Фрэнк Натаниэль Штейн родился в ту же ночь, и он никому не подчиняется.

— Ой, Франкенштейн. Как ты ранишь мои чувства. А я всего лишь хотела узнать, почему твоя магия в последние дни так нестабильна, но, похоже, тебя следует поздравить. Аннабыла бы за тебя так счастлива, — слащаво кричит Одетт со ступенек книжной лавки.

— Франкенштейн, — выдыхает Бернадетт, услышав это прозвище, и ярость закипает у меня в крови.

Я мирился с этим именем с того самого рокового визита в будуар ее подруги.

Всего-то и понадобилось, чтобы она назвала меня Франкенштейном после встречи с Мэри Шелли, и имя прилипло намертво, я уверен, именно из-за моей реакции.

Я был в этом мире столько, сколько и не сосчитать, и куда дольше, чем существует история о заблудшем докторе и его отвергнутом творении, но Одетт заметила, как я возненавидел это имя, услышав историю, и наслаждалась моей ненавистью.

— Кто такая Анна? — спрашивает Бернадетт.

— Моя бывшая девушка, — отвечаю я не думая, пытаясь обуздать свою ярость.

Ветер усиливается, руки сжимаются в кулаки. Королева ведьм усмехается, и мои чувства заволакивает оранжевая мгла.

— Я ни разу не причинил тебе боль, Одетт, но сейчас очень этого хочу, — вырывается у меня, и я направляюсь к ней.

Я имею полное право поступить с ней так, как сочту нужным, раз она ступила на мою территорию, и она это знает. У сверхъестественного сообщества есть лишь один истинный закон, которому все безоговорочно следуют, — оставаться скрытыми от людей, и он не нарушен. Статус Бернадетт как моей пары перевешивает все остальное, независимо от того, позволю я связи закрепиться или нет.

— Вообще-то, у меня нет на это времени, и мне нужно кое-куда идти, — резко говорит Одетт.

На губах моих играет усмешка, пока я приближаюсь к ней, и сгусток молнии потрескивает на моей ладони.

— Надо было подумать об этом, прежде чем являться сюда, — говорю я, но в тот момент, когда я раскрываю руку, чтобы схватить ее, она исчезает, без сомнения использовав магию, чтобы перенестись куда-то в безопасное место.