Книга Перепрошит тобой, страница 85 – Жаклин Хайд

— Сколько у нас времени? — спрашиваю я.

— Учитывая двенадцатинедельный период созревания, времени у нас ровно столько, чтобы не дать им всем превратиться. Если ты утвердишь операцию, я позабочусь о том, чтобы наши были на местах.

Вдалеке, по высокому зеленому холму, к особняку проносится черная полоса. Я прищуриваюсь, следя за адским конем. Что он делает так близко к деревне? Он никогда не любилприближаться к другим существам, именно поэтому конюшню этого ублюдка переносили и перестраивали на другом конце поместья. Он ржет и вскидывает голову.

— Через неделю? — уточняю я, зная, что он поймет, что я спрашиваю о бале.

— Через пять дней, — отвечает он.

— Займись этим и пришли мне детали. С человеком я разберусь. — Я завершаю звонок и убираю телефон в карман, направляясь к открытому полю вдали, где Бром стоит словно в ожидании.

Спустя несколько мгновений массивные копыта Брома громко цокают по асфальтированной улице, пока я вцепляюсь в его черную гриву, пытаясь найти Бернадетт глазами. Что-то внутри подсказывает мне, что она все еще здесь, но где же она тогда?

— Найди ее, Бром, и завтра утром получишь столько засахаренных яблок, сколько захочешь, — говорю я ему, и он прибавляет скорость.

Неожиданно он выгибает шею, я вдавливаю каблуки в бока Брома, и мы снова несемся галопом вокруг маленькой городской площади.

Я идиот, что вообще упустил ее, идиот, что вообще позволил ей выйти из дома.

У меня есть лишь доля секунды, чтобы перегруппироваться и сжать бедра, когда Бром неожиданно встает на дыбы, взвизгивая в воздухе, а я цепляюсь за его густую черную гриву. Я даю ему волю, чувствуя, что он знает что-то, чего не знаю я, он поворачивает свою крупную голову и несется по боковой улочке, по которой я прошел всего несколько минут назад. Я хмурюсь, заметив мелькнувшие огненные волосы Бернадетт как раз в тот момент, когда Бром резко останавливается перед книжной лавкой.

— Ты что, все это время была внутри? — спрашиваю я, и чувство, давно мной не испытанное, просачивается прямо в кости, пока я смотрю на нее, стоящую на ступеньках у входа в магазин.

При виде ее ангельского личика меня охватывает облегчение, которое тут же сменяется яростью. Я сжимаю поводья своей сдержанности, почти взрываясь, когда вижу, с кем она провела время. Вот почему я не мог найти ее.

Молния рассекает небо, грянувший гром возвещает о потере мною самообладания.

— Привет, Фрэнк, — Одетт легко машет рукой, словно ее появление не является поводом для тревоги.

— Одетт, какой нежеланный сюрприз.

Ведьма пожимает плечами.

— Спонтанный визит, я не могла удержаться, когда услышала новости о твоей маленькой невесте. Я так рада видеть, что вы поладили!

Губамоя кривится от отвращения, я хмурюсь, пока разглядываю ее наряд. С каких это пор королева ведьм носит что-то столь повседневное? Джинсы, белая блузка и простые коричневые туфли — вот ее одежда, в то время как обычно она с ног до головы в дорогих платьях и на своих любимых каблуках.

Но что важнее — какого черта она здесь делает?

Я бросаю взгляд на Бернадетт, застывшую рядом с отвисшей челюстью, глядящую на Одетт снизу вверх, как и большинство людей. Ее гламур и чары действуют безотказно и чертовски сильно.

— Бернадетт, иди сюда, — говорю я, не сводя глаз с Одетт, пока моя пара наконец послушно подходит ко мне, туда, где я стою рядом с Бромом.