Книга Перепрошит тобой, страница 44 – Жаклин Хайд

— Ты будешь вести себя прилично, — говорю я, не в силах удержаться от того, чтобы не протянуть к ней руку.

Удивительно, но она молчит, когда я хватаюсь за ее запястье ровно в том месте, где ее держали. Ее подбородок дерзко вздернут, а во взгляде пляшут искорки гнева. В момент, когда наша кожа соприкасается, напряжение во мне достигает крещендо, и импульс электричества поражает меня самого. Она, кажется, не замечает этого, но все равно отдергивает руку.

— Где Эдгар? — резко бросает она. — Я хочу своего кота и удобную одежду, если меня заставляют здесь остаться. На случай, если никто не заметил, я хожу в одних и тех же спортивных штанах уже два дня, и я бы очень хотела принять ванну с пеной.

Я скольжу взглядом по ее одежде, и на меня накатывает волна осознания, заставляя потерять концентрацию. Гнев иссякает, пока она изливает поток слов.

— Да?

— Да. И я хочу получить свой гребаный телефон назад. Вообще-то, я хочу все свои вещи, — говорит она, скрещивая руки на своей более чем выдающейся груди. — Я знаю, что вы забрали вещи из моего дома, потому что подслушала, как здешняя бригада головорезов обсуждала это. Я хочу свои вещи, или я не сдвинусь с места ни на дюйм, и уверяю тебя, если ты считал меня милой в Talbot, то то, что я устрою дальше, покажется тебе абсолютно очаровательным, врубился?

Она тщетно пытается добавить уверенности своим словам, тыча пальцем мне в грудь с лицом, искаженным презрительной гримасой, от которой мне смешно. Она едва достает мне до груди.

— Можете идти, — говорю я мужчинам, не желая тратить их время впустую. Я сам привез ее сюда, значит, она моя ответственность. И мне совершенно не хочется, чтобы кто-то наблюдал, как все это будет развиваться, особенно учитывая ее полное отсутствие приличий и неспособность держать свой ядовитый язык за зубами.

Она фыркает и высоко задирает подбородок, и уголки моих губ непроизвольно дергаются в намеке на улыбку.

Эта женщина ни разу не вела себя со мной так, как прочие людишки, рвущиеся в высшее общество. И, похоже, ей не нужны мои деньги… я начинаю это понимать. Двадцать миллионов, пожертвованные ею в фонд защиты животных, не имеют значения, эта сумма — сущаямелочь по сравнению с тем хаосом, который она могла бы устроить. Микаэль сообщил мне сразу, как только она позвонила в Румынию. Любопытно, что действовать она начала лишь после разговора с супругой Влада.

Но поражает ее дерзость, словно она решила не уничтожить меня, а поиграть со мной. Как будто это просто забава скучающего ребенка, которому захотелось новую игрушку, и она пошла на все из-за минутного всплеска раздражения.

Я бросаю взгляд на лестницу и белые карнизы, и сам не верю в то, что собираюсь сказать. Да еще и человеку.

— Поужинай со мной, и мы обсудим твои требования.

— Что? — спрашивает она, но я вижу, что завладел ее вниманием.

Меж ее рыжевато-каштановых бровей пролегает хмурая складка, и стойка чуть меняется, будто она пытается распознать угрозу. О, дорогуша, мне не нужно угрожать, чтобы получить желаемое.

— Ты поужинаешь со мной. Считай это деловой встречей, — говорю я спокойно.

Отступаю на шаг и ослабляю галстук у горла. Она скользит языком по губам, и я замечаю блеск того нелепого пирсинга в ее языке.

— Верни мне кота и, возможно, я соглашусь на твою «деловую встречу», — отвечает она.