Книга Перепрошит тобой, страница 42 – Жаклин Хайд

Что-то подсказывает мне, что сейчас лучше помалкивать — плечи Фрэнка напряжены до предела, а его руки, размером с обеденные тарелки, сжаты в кулаки на коленях.

Что ж, я хотела вывести его из себя. Похоже, миссия выполнена, потому что Фрэнк Штейн ведет себя как тигр в клетке, которого я видела в цирке, гастролировавшем по городу, куда меня однажды взял дедушка. Он неподвижно смотрит перед собой, но стоит мне сделать малейшее движение, как он тут же ощущает его и пригвождает меня серыми глазами.

Я не пытаюсь поддерживать светскую беседу и вместо этого смотрю в окно, наблюдая, как городские оживленные улицы сменяются глухими переулками, а затем чистой трассой. Я слегка хмурюсь, удивляясь тому, как быстро тротуары превращаются в сочную зеленую траву, а вдоль дороги мелькают пышные деревья.

Приподнимаюсь чуть выше, чтобы разглядеть пейзаж за окном, и чувствую себя так, будто попала на другую планету. Не сам по себе вид полей и деревьев удивляет меня, а то, что мы покинули город всего несколько минут назад.

Быстрее, чем я могу поверить, машина останавливается перед высокой бетонной стеной — настолько высокой, что я гадаю, что скрывается за ней. Я замираю, когда откуда ни возьмись появляются вооруженные охранники и начинают обходить автомобиль.

Сердце подпрыгивает к горлу, когда мой взгляд сталкивается с взглядом Фрэнка — его поведение совершенно не такое, как два дня назад. Если раньше я думала, что он просто пытается меня запугать, то ошибалась, потому что сейчас, воспользовавшись тем, что машина остановилась, он пересаживается рядом со мной, я чувствую себя не лисой, как раньше, а самым настоящим кроликом.

Он ничего не говорит, когда лимузин снова трогается, а я предпочитаю делать вид, что не замечаю его, прилипнув лицом к стеклу в попытке разглядеть, в какие же новые дебри ада он меня привез. У меня отвисает челюсть, когда в поле зрения появляется огромный особняк. По верху выстроились многочисленные башенки, с одной стороны виден большой балкон, адругая сторона покрыта плющом, его густая зелень ползет по серому сланцу крыши. Машина заезжает на круглую подъездную аллею, и я успеваю разглядеть вдали большую иву и прямоугольный пруд прямо перед домом, где плавают гуси.

Что это за место из «Гордости и предубеждения»?

— Добро пожаловать в мой дом, — говорит он, отвечая на вопрос, который я не успела задать. — Или, лучше сказать, в твою новую тюрьму, невестушка.

Я резко поворачиваю голову, и скрытая угроза в его словах заставляет меня содрогнуться по целому ряду причин, пока я смотрю на него в салоне лимузина. Но, полагаю, это снимает все вопросы. Фрэнк Штейн привез меня в свой дом.

Я иронично приподнимаю бровь, втайне ликуя.

— О, моя сладкая булочка, ты даже не представляешь, какой ад я тебе устрою.

ФРЭНК Н. ШТЕЙН

Я выхожу из машины и вдыхаю свежий воздух, позволяя легким полностью наполниться впервые за те недели, что провел в городе, — и бросаю взгляд на большой дом. На сей раз покой, который никогда не перестает заземлять меня, отсутствует в единственном месте, на которое я всегда мог рассчитывать.

Особняк Штейн был первой покупкой, которую я совершил в поисках убежища после бегства из Нового Орлеана, и большую часть его владений я возделывал собственноручно.

— Отпусти! — визжит она, и звук этот похож на крик раненого зверя, в то время как Бруно вытаскивает ее из машины.