Книга Перепрошит тобой, страница 121 – Жаклин Хайд

За столом поднимается шум — все обсуждают, что хотят внедрить, а у меня в висках начинает пульсировать боль, руки сами собой сжимаются в кулаки.

Чем дольше они говорят, тем очевиднее становится, что она, возможно, права, утверждая, что только она может выполнить эту работу, и у нас нет времени искать кого-то со стороны.

Она должна пойти.

Это осознание означает, что у меня нет выбора.

Я поднимаюсь на ноги.

— Закройте за собой, — бросаю я им, сытый по горло их присутствием.

Оказавшись рядом с Бернадетт, я вытаскиваю ее из стула, игнорируя ее протесты, в то время как внутри меня взрывается чувство собственничества.

— Эй! — кричит она.

Я перекидываю ее через плечо, внутренне усмехаясь тому, как ее возмущение заглушает ворчание Микаэля о необходимости соответствующего планирования. Это может подождать.

Все они могут. Завтра утром будет более чем достаточно времени, чтобы снова обсудить план, если Микаэль так озабочен. Сейчас же есть другие, более важные дела.

— Ладно, похоже, мы уходим, — бормочет Бернадетт у меня над плечом, пока я выношу ее из комнаты.

Бруно свистит, и я слышу тихий смешок Микаэля, но не обращаю на них внимания.

Я поднимаюсь наверх, пока она трещит о бессмысленных вещах, запланированных на завтра, а мой разум лихорадочно ищет способы ускорить укрепление связи.

Самое очевидное решение — трахнуть ее до беспамятства. Жажда вырывается из-под контроля, подстегивая желание подчинить ее себе, но сильнее этого — охватившее меня чувство собственничества, которое жаждет отдать ей часть себя, чтобы сделать ее сильнее.

Связь между парамиможет усиливаться, чем дольше две стороны находятся рядом, и обычно это сопровождается непреодолимой жаждой совокупления для укрепления уз, но не все пары одинаковы. Неважно. Я сделаю все необходимое, чтобы увеличить ее шансы на бессмертие. Возможно, со временем Джекил сможет придумать что-то, чтобы усилить это состояние. Полная противоположность тому, о чем я просил его изначально.

— Ты меня слушаешь? — спрашивает она, когда мы на полпути по лестнице.

— Конечно, слушаю, — лгу я, поправляя хватку на ее ноге и проводя пальцами опасно близко к стыку бедер.

Она взвизгивает, но по связи протекает ощущение возбуждения.

Быстро добравшись до нашей комнаты, я захлопываю за нами дверь, окидываю взглядом стены, зажигаю свет силой мысли и мягко опускаю ее на кровать.

— Это так круто, как ты это делаешь, — мурлыкает она, ее взгляд прикован к простой лампе на прикроватной тумбочке.

Она имеет в виду телепатическое включение света.

— Возможно, и ты скоро сможешь это делать.

Медно-красные волосы струятся по синим простыням, словно река лавы. Это не один оттенок, а смесь цветов, где отдельные пряди ловят свет, как отполированная латунь. Ее выразительные зеленые глаза прикованы ко мне, я скольжу взглядом по пышной, соблазнительной фигуре, отмечая, как свет ложится на мягкие изгибы ее тела.

Я снимаю с ее лица голубые очки и кладу рядом с лампой, пока потребность прикоснуться к ней граничит с одержимостью, и достаю баночку с зельем, чтобы подготовить ее тело к моему вторжению. Каждая клетка моего существа вибрирует от жгучего, неотложного желания обладать ею.

Она пожирает меня взглядом с кровати, зрачки ее расширяются, когда я срываю с себя футболку и подхожу к ней с обнаженным торсом.