Книга Перепрошит тобой, страница 101 – Жаклин Хайд

Она шепчет мое имя, и я закрываю глаза, чтобы не дать ей увидеть магию во мне, когда та поднимается, извиваясь и танцуя вокруг нее. Я чувствую, как на улице собирается буря, в то время как мой жесткий контроль ослабевает, а руки сами хватаются за ее пышную талию.

Она живо отзывается на мое прикосновение, переплетает свои пальцы с моими и подносит руки к своим кремовым, щедрым грудям.

Я сдерживаю стон и сжимаю ее возбужденные, отвердевшие бугорки, от чего у меня во рту вдруг появляется слюна.

— О боже, он такой большой, — хрипло шепчет она и продолжает опускаться на мою длину.

Эти слова посылают волну похоти по всем моим чувствам, и мой твердыйчлен становится еще больше.

Из ее рта вырывается хриплый крик, переходящий в стон наслаждения, и она покачивает соблазнительными бедрами, вращаясь медленными кругами вокруг моего члена, наконец полностью усаживаясь на меня и откидываясь на мои бедра.

Я опускаю взгляд и вижу, что она завороженно разглядывает то, как я в ней поместился. Ее маленькие ладони лежат на круглом животе, надавливая на низ.

Я провожу руками вверх по ее пышному телу, обхватываю ее за талию и неподвижно фиксирую ее над собой, прежде чем начать медленно двигаться. Она восхитительно тесная, ее киска содрогается и трепещет вокруг меня, пока я погружаюсь в нее.

— Святое дерьмо, это так хорошо, — задыхается она.

Ее глаза закрыты, рот приоткрыт, выражение лица обезумевшее от похоти и благоговения, она самое красивое существо, что я когда-либо видел. Ее тело теплое и мягкое, и хотя она мала, ее изгибов более чем достаточно.

Она принимает меня так идеально.

Удавка, которую я держал на своей силе, начинает ослабевать, пока я вбиваюсь в нее резкими, грубыми толчками. В воздухе вокруг нас вспыхивают искры магии, а я вхожу в нее с прямолинейной, грубой решимостью. Звуки шлепков вспотевшей кожи наполняют комнату, прерываемые лишь нашими сдавленными стонами.

Мы движемся как единое целое, пока она сидит верхом на мне, вращая своей пышной задницей.

Ее обнаженные бедра судорожно сжимаются на моих, и я стискиваю зубы, пытаясь сдержать нарастающее ощущение, когда она с криком достигает кульминации. Ее тело бьется в конвульсиях.

И когда ее руки сжимают мои, все еще держащие ее бедра в заложниках, словно ища опоры, это простое прикосновение становится моей погибелью.

Сила закипает за веками, и оранжевый огонь опаляет мой разум, поглощенный яростью желания к ней.

БЕРНАДЕТТ КРЕНШОУ

Фрэнк Штейн трахается как бог!

Он немыслимо огромный внутри меня, задевает такие места, до которых не дотягивался ни один мой самый большой игрушечный друг, а пирсинг на головке его члена при каждом движении скользит по точке G, сводя меня с ума.

Мир по краям меркнет, все мое тело объято огнем наслаждения, блаженство растекается по венам.

— О боже, да, — выкрикиваю я, или пытаюсь, но слова выходят бессвязными, пока тело подвергается этой мощной атаке, а я сама плотно зажмуриваюсь,не в силах вынести напор.

С моих губ льются рваные стоны, грудь вздымается от тяжелого дыхания, тело содрогается от переполняющих ощущений. Они пронзают каждую частичку, пока он не прекращает трахать меня, доводя до оргазма.

— Мммх, — я задыхаюсь, когда взгляд падает на его искаженную мукой гримасу, и замечаю, что его глаза светятся глубоким закатным оранжевым.