Книга Все проклятые королевы, страница 44 – Паула Гальего

Это ещё одна лестница, меньшая, чем та, что встретила нас в горах. Она поднимается по камню, окружённая ветвями глициний. Тяжёлые гроздья цветов нависают над нами, погружая в приглушённый полумрак. Это первые цветы, которые я вижу здесь, и они восхитительны. Сотни лиловых кистей склоняются, словно желая украсть у нас поцелуй.

— Что это? — спрашиваю я. — Похоже…

— На людскую, — заканчивает за меня Кириан.

Его голос словно щекочет мне шею. Он прав. Эта постройка действительно выглядит построенной человеком. Лестница ведёт к коридору, вдоль которого продолжают расти глицинии. Камни, вырезанные в разных формах, выстроены друг рядом с другом, словно надгробия кладбища.

— Легенды о Фолке оказались правдой, — бормочет он. — Здесь жили люди.

Фолке… Я сдерживаю дрожь, но не позволяю воспоминаниям захватить меня. Не сейчас, когда я знаю, как охотятся эти существа. Я не могу поддаться им.

Кириан кладёт руку мне на спину, словно понимая, о чём я думаю, и мягко толкает вперёд.

— Если в этом храме сокрыта божественная магия, возможно, она защитит нас.

Я киваю, с трудом проглатывая ком в горле. Это лишь догадка, но у нас больше ничего нет.

В конце коридора из камня пробивается источник. Вода стекает в чашу, вырезанную в скале, разделяется на два потока и уходит куда-то за пределы маленького зала. Похоже, эти потоки питают глицинии вокруг.

Кириан подходит к источнику, складывает ладони и набирает воду, чтобы смыть кровь с лица. Он повторяет это ещё дважды, пока кровь не остаётся лишь смутным воспоминанием на его виске.

Он всё ещё тяжело дышит, а его глаза, потемневшие, словно в тон этому месту, устремляются на меня. Я вижу, как он колеблется, делает шаг вперёд, но останавливается, будто с трудом удерживая себя.

— Что оно с тобой сделало? — наконец спрашивает он, и я понимаю, почему он так напряжён.

Он не решается подойти ближе, потому что я уже несколько дней не позволяю ему этого.

Я касаюсь рукой груди, пульсирующей раны, и тоже решаю смыть кровь, прежде чем взглянуть на неё.

— Всё в порядке, — отвечаю я. — Только болит немного.

Осторожно убираю кровь, и под изорванной рубашкой становитсявидно след от зубов, что вонзились в кожу, разорвав швы. Это похоже на укус голодного зверя.

— Ты думаешь, то, что сказал Фолке, правда? Они старше наших богов? — спрашиваю я, пытаясь избавиться от его встревоженного взгляда.

Кириан отводит глаза от раны, но тревога всё ещё горит в них, когда он смотрит мне в лицо.

— Не знаю. Всё остальное оказалось правдой, так что, возможно, и это тоже. Одно я точно знаю — их нельзя убить. По крайней мере, не нашими оружием.

Мы замолкаем. Между нами повисает напряжённое, неловкое молчание, нарушаемое только звуком текущей воды.

— Одетт. — То, как он произносит моё имя, мрачная, тяжёлая интонация, заставляет что-то дрогнуть внутри меня.

— Я в порядке, Кириан, — отвечаю я, и продолжаю идти по каменному коридору.

Здесь нет крыши, но стены высокие, и они защищают нас от ветра, который качает глицинии над нашими головами.

— Одетт, — настаивает он.

Я останавливаюсь и глубоко вздыхаю.

Его лицо остаётся холодным и абсолютно серьёзным, когда он задаёт вопрос:

— Ты расскажешь мне, почему я пронзил себя мечом?

У меня перехватывает дыхание. Я должна перестать смотреть на него, должна отвести взгляд от этих полных скорби, тяжёлых глаз, которые не дают мне ни секунды передышки.