Книга Все проклятые королевы, страница 34 – Паула Гальего

Всё, что произошло после, включая встречу с Одеттой, тоже помогло… хотя я до сих пор не понимаю, как именно. И у меня такое чувство, что она тоже.

Я замечаю, что она смотрит на меня украдкой, но сразу отводит взгляд, когда ловит мой.

— Всё лучше, — говорю я в темноте. Последний солдат с фонарём находится на приличном расстоянии, и я едва различаю её силуэт в полумраке. — После той ночи, после кошмара… всё зажило быстрее.

Одетта отводит взгляд и смотрит вперёд.

Я не отступаю.

— Это произошло после того, как ты прикоснулась ко мне.

Она резко поворачивается ко мне. В её взгляде читается недвусмысленное предупреждение.

— Я не существо, как думает Нирида. Я не разбивала фонари и не залечивала твои раны.

Я пожимаю плечами.

— Я просто говорю, что в тот момент, как ты прикоснулась ко мне, боль ушла, а раны, которые были открытыми, почти полностью зажили.

Одетта не отвечает. Через несколько секунд я сдаюсь.

— Как твои? — осмеливаюсь спросить.

— Не такие серьёзные, как у тебя, — отвечает она, смотря вперёд.

— Покажешь?

Всё ещё помню, как кинжал торчал из её груди, звук её падения, мраморный пол тронного зала, залитый её кровью…

— Нет, — отрезает она без раздумий и пришпоривает лошадь, чтобы уйти на несколько шагов вперёд.

Я хмурюсь.

— То, что нас ждёт на другой стороне, будет непросто. Пересечь границу — самое лёгкое в нашем пути. Ты знаешь, зачем мы всё это делаем. Понимаешь, насколько всё срочно. Ты не можешь вечно злиться.

Одетта поворачивается ко мне. Даже при слабом свете фонарей она выглядит невероятно красивой с этим надменным и абсолютно равнодушным выражением.

— О, конечно, могу. Посмотри, как я это делаю.

Я рычу.

— Упрямая, надменная… —Одетта сверкает глазами, но ничего не отвечает. — Я знаю, ты злишься. Думаешь, мы тебя предали… — я сжимаю зубы, проглатывая проклятие. Нет, нельзя продолжать, это слишком опасная территория. — Мы оба совершили ужасные поступки ради своих идеалов, и я знаю, что, возможно, тебе трудно…

— О, нет, — перебивает она с пренебрежительным жестом, словно стряхивая с себя мои слова. — Я делала вещи похуже ради своих идеалов, — говорит она, нарочито сладким, почти певучим голосом. — Например, дважды чуть не убила тебя из-за них.

Я приподнимаю брови.

— Ты врёшь от злости.

Она тихо, но жестоко смеётся. Спешивается, когда Фолке, находящийся впереди, подаёт сигнал остановиться, и солдаты перед нами следуют его примеру.

— Отравление, — шепчет она, уже стоя на земле. — А потом неприятное падение с лошади, которое я плохо спланировала.

— Ты говоришь это несерьёзно.

Выражение её лица, дикое и пугающее, заставляет меня слегка усомниться в её словах.

— Теперь мы никогда не узнаем, смогла бы я, да?

Чёрт. Она абсолютно безумна. И это тревожно, насколько сильно мне это нравится.

Может, Нирида права насчёт решений, которые принимает определённая часть меня.

Она идёт рядом, крепко держа поводья своей лошади.

— Кто знает. Может, скоро у тебя появится ещё одна возможность.

Похоже, моя самая очаровательная, отработанная до идеала улыбка застала её врасплох, но это не заставляет её отступить.

— Я буду наготове.

— Края обрывов в этих галереях скользкие, — предупреждаю я.

— Не хотелось бы, чтобы твоя лошадь пострадала, — спокойно добавляет она, поглаживая морду своего коня.

Я с трудом сдерживаю смешок, наклоняюсь ближе к её уху и тихо говорю: