Книга Все потерянные дочери, страница 31 – Паула Гальего

Я поднимаю морду и указываю ей — на Одетт, что сидит, скрытая в тенях.

— Она и есть последствие того, что произошло тогда. Вся её родня — это последствие. — Я делаю паузу. — Люди сильные, смелые и наделённые такой мощью, что способны сразить тех, кто некогда убивал даже нас.

— Да, сильные. Но также порочные, — добавляет он. — Жалкие. Эгоистичные, временами.

— Твои любимчики, верно?

Азери решается сдвинуться. Его лисья фигура скользит среди теней, огибая клочья тьмы, будто те — колючие заросли. Он едва улыбается. Полуулыбка хищника, которому представили роскошное блюдо — ложь, обман, фальшь.

Предполагаю, Одетт ещё совсем недавно была бы для него лакомством.

— Почему ты снова выводишь их из себя, Гауэко?

— Их? — переспрашиваю я. — А как же ты? Разве тебя не раздражает, когда нарушают правила? — Я намеренно провоцирую его.

— Мне? Честно? Всё равно, — отвечает он, и я знаю — это правда. — Хочешь вернуть смертного? Да ради бога, он всё равно сдохнет через пару десятков лет. Хочешь дать силу человеческой женщине? Пусть наслаждается, пока может. Всё равно не надолго.

Я усмехаюсь, и он хмурится — потому что не понимает. Для него всё действительно так просто. Именно поэтому ему никогда не было трудно принести в жертву людей, семьи, целые деревни… поколение за поколением ведьм, если это обеспечивало ему вкусную добычу.

— Для вас они — ничто, верно? Пара десятков лет… какая мелочь.

— А для тебя разве иначе? — парирует он, и в его голосе ощущается кислотный привкус его магии. Его влияние скользит в тишине ночи, медленно, лениво, но ощутимо.

Лгать в его присутствии сложно. Даже мне.

Но правда никогда меня не пугала. Он это знает.

— Спроси, что хочешь, и убирайся. Или останься — и узнай, нарушу ли я сегодня законы крови, что сдерживают наших.

Мои клыки сверкают в темноте — как серебро при свете луны.

Шерсть на спине Азери встаёт дыбом.

— Что происходит… или что должно произойти? Если будет война, я хочу знать.

— А с чего ты взял, что я должен тебе это рассказывать?

— Потому что я поддержу тебя, когда настанет момент.

Я смотрю на него в упор, и лис не улыбается. Он, как и я, не может произносить ложь — но он умеет рассказывать истории. Между его словами слишком много пространства. Да, правда, он бы поддержал меня… но, возможно, всего лишь в одном бою, в одном решении. Потом его верность могла бы сменить сторону. А может, она с самого начала принадлежит сразу нескольким.

Я тяжело вздыхаю.

— Успокойся, лис. Я не собираюсь развязывать войну против своих братьев.

— А тогда против кого? — настаивает он, и в голосе звучит хищная проницательность.

Мне кажется, он уже догадывается.Что-то в его сущности, как пожирателя лжи, чует мои намерения. Возможно, мне и стоит рассказать ему. В конце концов, наши судьбы переплелись на той горе, полной чудовищ.

— Ну что ж… подойди ближе. Требуй ответы снова. Давай узнаем, действительно ли твоя бессмертная жизнь стоит мне войны с моими братьями.

Но не сегодня. Сегодня я не хочу говорить.

Азери опускает морду, делает шаг назад и злобно рычит, но уходит.

Я остаюсь один в лесу. Лишь Одетт всё ещё рядом. На мгновение она поворачивает голову в мою сторону, в темноту. Её глаза словно находят меня — но я знаю, что увидеть меня она не может.

Она отворачивается, глядит на дворец Эреи и обнимает себя, вздрогнув.