Книга Все потерянные дочери, страница 25 – Паула Гальего

— Я думаю, они хотят от меня невозможного, чтобы чувствовать себя спокойно.

— Информацию? — подсказывает она.

— У меня её нет.

— Но ты знаешь, что больше не являешься Дочерью Мари, — произносит она медленно.

— Да, это я знаю.

Ева кивает, всё так же скрестив руки под грудью. Соргинак уже начали путь обратно. Их фигуры исчезают между деревьями, направляясь к лесу.

— А теперь? — спрашивает она.

— Теперь нам предстоит устроить праздник, — отвечаю я.

Ева удивлённо поднимает бровь, но не возражает. Она не спорила с самого начала всех этих торжеств: по случаю лета, победы, возвращения магии…

Мы вместе спускаемся с башни и берёмся за подготовку.

Город истощён. В первые дни после освобождения он почти не напоминал то место, которое я знала зимой. Торговые ряды исчезли, а на их месте выросли площади, где публично карали ведьм и предателей.

У Нириды есть записи, которые я не решилась читать; отчёты, в которых кто-то с маниакальной аккуратностью вёл счёт — сколько человек убивали в день. Я видела эти площади, видела остатки последних костров, где тела уже были сняты, а остался лишь пепел. Но не хватило духа спросить, сколько их было.

Я помогала, как могла: своим присутствием — в облике Лиры, Королевы королев, что освободила их, — и своей магией.

Но есть раны, которые не способна исцелить ни королева, ни Дочери Мари. Им нужно время. Им нужно больше, чем магия.

Сегодня вечером дворец откроет двери для всех. Похороны погибших в бою уже состоялись, но сегодня мы вспоминаем тех, кто погиб за долгие годы правления Львов.

Двадцать долгих лет — и многие так и не успели достойно проститься с родными.

Как Арлан.

Хотя жилые покои остаются закрытыми, вся нижняя часть дворца, сады и аллеи, что тянутся к лесу, открыты. С наступлением заката люди начинают собираться, сначала с робостью, не решаясь пересечь ворота, пока кто-то из слуг не зовёт их пройти внутрь.

Многие остаются в садах, не осмеливаясь заходить в здание. Самые смелые прокладывают путь — заглядывают в залы, прогуливаются по танцплощадкам, останавливаются в залах отдыха.

Я жду на одном из широких балконов. Из одного из залов доносится тихая музыка струнных, но её почти не слышно из-за голосов гостей и детского смеха.

С этого места я вижу другие балконы, распахнутыеокна и тех, кто уже занял места, чтобы наблюдать за действом.

Нирида подходит ко мне, когда последние лучи солнца скрываются за верхушками деревьев, окрашивая горизонт в медный оттенок.

Она прекрасна в своём чёрном мундире, с развевающимся плащом. Её золотистые волосы — яркое пятно, почти полностью распущены, лишь одна коса убрана со лба, чтобы не мешать обзору.

— Они счастливы, — говорит она вместо приветствия.

— Надо бы обернуться Лирой и объявить, что дворец теперь принадлежит народу.

Нирида бросает на меня предостерегающий взгляд, но тут же смягчает его.

— Сейчас им нужна она, — напоминает мне.

Я тяжело вздыхаю.

— Наверное, ты права. — Но они нуждаются и в тебе, — добавляет она и бросает на меня внимательный взгляд. — Как ты собираешься это сделать? — Сегодня Ева будет Лирой, — объясняю я. — А я буду… просто собой. — Это немало, — замечает она.

Наверное, это комплимент.

Я смотрю вперёд. Солнце медленно исчезает за горизонтом, и пламя свечей начинает гореть ярче на фоне сгущающейся тьмы, как и огни города, которые видны за лесом. Скоро наступит время.