Книга Все потерянные дочери, страница 246 – Паула Гальего

— Теперь это правда. Мы завоевали Сирию, — отвечает Девин.

Арлан кивает, но не прекращает свой ленивый осмотр. Девин делает шаг, чтобы подойти ближе.

— Это были мои покои.

Здесь спал мальчик, когда его вырвали из Эреи. От той жизни в комнате не осталось ничего, кроме памяти, но Девин и так это предполагал.

— Ты видел нашего командора? — спрашивает он, внезапно останавливаясь.

— Лично нет, но мне известно, что она в порядке, как и ведьма Ева, и капитан Кириан.

Девин делает паузу, и Арлан не медлит спросить о том, чего ждет.

— Ты знаешь, если…

— Одетт в порядке. Мне сказали, было тяжело, но она выжила. — Арлан отводит взгляд и кивает. Молодой король колеблется. — Самозванец мертв.

Арлан поднимает глаза.

На этот раз кивнуть ему дается чуть труднее. Девин ждет, не спросит ли он еще, не захочет ли узнать что-то. Он этого не делает. Не готов.

Арлан видит его стоящим перед собой с тем же выражением лица, которым тот одаривал его и в другие разы, когда делал шаг вперед и клал руку ему на плечо.

Солдат напрягается и делает шаг назад. Это длится всего мгновение, но король замечает это, и паника снова охватывает его, как и в те моменты, что он провел вдали от него.

— Ты ранен? — спрашивает он и подходит, чтобы схватить его за наплечники, чтобы ощупать кожу в поисках пореза на ткани, края которого испачканы кровью Арлана.

— Пустяки, — возражает тот, но на его лице написана боль.

Поэтому Девин не отступает, не слушается, когда тот просит его остановиться и пытается оттолкнуть.

Он крепко держит его, расстегивая кожаную защиту ловкими пальцами.

— Что… что ты делаешь? — спрашивает Арлан, разрываясь между раздражением и удивлением.

Девин распускает ремни, пока не видит окровавленную рубашку под ними, а затем и рану, и вздыхает с облегчением.

— Пустяки, — соглашается он.

Арлан бросает на него яростный взгляд. Девин думает, что знает, почему он злится, но это не так. Арлан наблюдает за ним, пока они всё еще близко, пока король всё еще держит его за плечи, а его золотистые глаза неизбежно ищут новые повреждения.

Он задерживается дольше положенного на линии его челюсти и на губах, и Арлан это замечает.

Король снова дал слабину. Поняв, что делает, он делает шаг назад, готовый воздвигнуть ту же ледяную стену, которую возводил между ними и в другие разы; но на этот раз Арлан не позволяет ему отступать дальше.

Он хватает его за рубашку, резко разворачивает и прижимает к книжному шкафу позади, чтобы он не сбежал от собственных поступков. Пара книг падает на пол.

— Почему ты сражался сегодня? — хочет знать он.

Девин смотрит на него, не веря своим ушам.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать?

Он кладет руку на костяшки пальцев Арлана. На них порезы, засохшая кровь; следы битвы.

— Твои советники хотели, чтобы ты остался в тылу. Почему на этот раз ты не послушался?

— Я должен перед тобой отчитываться? — парирует он с некоторой жесткостью.

— Отвечай, или я приму тот ответ, который сам сочту верным.

Девин хмурится еще сильнее. Открывает рот, готовый протестовать, но понимает, что на этот раз не знает, с какой ложью выйти на поле боя.

Он молчит.

— Хорошо.

И Арлан решает.

Король не успевает понять, что он задумал, как тот слегка наклоняется, ровно настолько, чтобы их губы встретились, и дарит ему поцелуй — необдуманный, яростный и в то же время сладкий.