Книга Все потерянные дочери, страница 196 – Паула Гальего

Он останавливается посреди коридора. — Меня зовут не Алекс. Меня зовут… — Лоренцо. — Я улыбаюсь. — Я помню.

Он отводит взгляд, слегка смущенный. В коридорах никого нет, кроме стражников, патрулирующих дальше, перекидываясь ленивыми фразами.

— Я больше не использую фальшивое имя, — признается он. — Но используешь это лицо.

Он резко вдыхает, удивленный моей прямотой. — Это… твой настоящий облик?

Я киваю и позволяю ему рассмотреть меня, но он не осмеливается делать это долго. Откашливается, и мы снова замолкаем в коридоре, так что я начинаю идти, и у него нет иного выбора, кроме как следовать за мной.

— Я… чувствую себя… комфортнее в этом теле. Я носил его всю жизнь. Я даже не помню… — Он замолкает.

— Ты не знаешь, как выглядишь? Ты не смотрел в зеркало, даже когда был один? — спрашиваю я, но он не отвечает. — Что Моргана рассказала тебе о твоих силах?

Лоренцо открывает рот и снова закрывает его несколько раз, пока не находит способпродолжить. — Я знаю правду. Мне рассказали то же самое, что и тебе сегодня.

Я киваю, но ничего не говорю, даже если он этого ждет. Мы доходим до моих покоев, и я толкаю дверь. Предлагаю ему войти.

Лоренцо колеблется. Смотрит по сторонам. Профессиональная деформация. И заходит внутрь молча и без вопросов.

Комната погружена во тьму, если не считать света, льющегося из окон без штор. Свет Иларги разливается по просторной спальне, ковру на полу, дивану и одеялу на кровати.

Я поворачиваюсь к нему, чтобы, когда моя магия зажжет свет, первым, что он увидит, было мое лицо, моя поднятая рука ладонью вверх.

Я зажигаю свечу на туалетном столике, маленький канделябр на тумбочке, камин, согревающий воздух на другой стороне… даю жизнь десяткам блуждающих огней и заливаю всё светом.

— В этой маске ты не можешь этого делать, — объясняю я.

Лоренцо смотрит на меня напряженно. — Это мне тоже рассказали, — отвечает он, защищаясь.

Я прохаживаюсь до большого окна в центре комнаты, где есть небольшая скамья, на которую можно сесть. Огни плавают вокруг меня, и я гадаю, видно ли их с улицы. Движение запястья задергивает шторы.

— Должно быть, трудно было готовиться, если люди при этом дворе не должны видеть, как вы используете мафию, — провоцирую я его.

Лоренцо поджимает губы. — Давай, покажи мне что-нибудь, — прощупываю я. — Маленький трюк, а потом вернешься в форму, которая тебе удобнее.

Он сжимает челюсти, и я вижу что-то плотное, сверкающее в его глазах. — Я была права, да? Ты еще не показывал свое истинное «я», даже наедине с собой.

— Я носил это тело десять лет, — отвечает он, слегка угрюмо. — Я научился двигаться в нем, драться… Я занимался любовью. — Многозначительная пауза, и он сглатывает. — Это мое тело.

— Нет, не твое. Это тело Александра, сына влиятельного дворянина при дворе Львов, политическая фигура, которая однажды могла бы пригодиться. Это не тело Лоренцо.

Несколько мгновений мы молчим, глядя друг на друга, не уступая. Я думаю, он возразит, думаю, скажет что-то еще, будет спорить или умолять сменить тему; но он не делает ничего из этого.

Он разворачивается, выбегает из комнаты, и я гашу огни.

***

Я сплю вполглаза, и всё равно мне трудно провалиться в сон. Должен быть какой-то способ защитить себя во время сна, но я покане знаю, как контролировать свою магию, когда сплю, и меня беспокоит, что я могу не проснуться, если кто-то проберется в мою комнату.