Книга Все потерянные дочери, страница 184 – Паула Гальего

Но я не останавливаюсь. Кто-то отделяется от остальных, и я узнаю другое лицо: лицо человека, который должен был заботиться обо мне, человека, ответственного за мой успех или провал, человека, который ломал меня, пока я не рассыпалась на осколки и от меня почти ничего не осталось.

Мой наставник. Бреннан.

Мне хотелось бы сказать ему, чтобы он посмотрел на меня, увидел, кем я стала вопреки ему, вопреки всем Воронам. Даже вопреки той крошечной, напуганной части меня, которая всё ещепомнит, как глубоко могло ранить его разочарование, я хочу, чтобы он увидел меня сейчас.

Но у меня есть роль, которую нужно сыграть.

Поэтому, когда он протягивает мне руку, я подаю ему свою, и… он целует её. Никогда, за все мои годы в Ордене, я не получала знаков привязанности; хотя этот жест продиктован не нежностью, я знаю. В нем есть что-то от признания, но не моих заслуг. Скорее, это что-то собственническое, признание собственных достижений.

— Лира, дорогая, добро пожаловать домой.

Здесь я не колеблюсь: — Мое настоящее имя — Одетт.

— Одетт, — произносит он медленно.

Его глаза такие же, какими я их помнила: карие и холодные, глубоко посаженные, с пронзительным взглядом, который долгое время внушал мне ужас: я боялась, что именно я была причиной этого нахмуренного лба, этой вечной гримасы скуки.

— Какое облегчение, что ты образумилась. Потому что они знают: не будь так, меня бы здесь не было.

— Это ты? — спрашиваю я. — Ты руководишь Орденом?

Бреннан улыбается мне с удовлетворением, но еще до того, как он отвечает, я знаю, что это не он. — Я всего лишь помощник.

Я оглядываюсь. Такой же, какими были все инструкторы, все, кто работал в цитадели Ордена. Я узнаю лица: некоторые — инструкторы, другие — служащие… возможно, часть тех, кого я не узнаю, — тоже Вороны, мои товарищи, с другими лицами и в других телах. Дочери и Сыновья Мари, дети, похищенные после резни в Лесу Ярости, слишком маленькие, чтобы помнить свой дом.

Кровь, прежде ледяная, вскипает. Если бы они захотели, каждый из них мог бы превратить этот зал в руины. Они могли бы уничтожить весь дворец, так же, как могла бы сделать это я. Он должен это знать. Бреннан тоже должен был участвовать в похищении детей или, по крайней мере, знать об этом.

— И я познакомлюсь с ним? — Бреннан моргает. — Хочу знать, кому я предложу свои таланты. — Общему Благу, разве нет? — вмешивается Леон, всё еще стоящий рядом.

Я резко вдыхаю, но движение, замеченное краем глаза, избавляет меня от необходимости сглатывать тошноту, ложь и все оскорбления, которые я хотела бы выплюнуть в ответ.

— Привет.

Алекс подошел ко мне. На нем то лицо, которое я помню, то, в которое я влюбилась. Это первые глаза, смотревшие на меня с желанием и чем-то большим, и первые руки, державшие меня, пока изучали.Его глаза, очень мягкого бледно-зеленого цвета, хранят тепло, которое, должно быть, принадлежит парню под маской.

— Привет.

Я гадаю, что сказать, и представляю, что он делает то же самое. Прощания не было. Мы собирались сбежать вместе, но в день, когда мы должны были уйти, Алекс не появился. Он ушел выполнять свою миссию, не сказав «прощай». Он был единственной причиной, по которой я была готова отвернуться от всего, что имела… и меня оказалось недостаточно для него. Хотя я понимаю и не держу зла.