Книга Все потерянные дочери, страница 162 – Паула Гальего

Рука Эльбы не дрожит, пока он держит лезвие у горла Арлана. Багровый ручеек стекает по шее юноши.

— Этого было недостаточно. И недостаточно быстро, — добавляет он.

— Вы заключили сделку, — понимает Одетт. Она говорит голосом Лиры, но не проявляет того хладнокровия, какое было бы у королевы при виде брата в таком положении. Нет. Одетт потрясена. Она… нервничает. Я вижу, как она сжимает и разжимает пальцы, но у неё нет оружия, которое она могла бы использовать. Лира не носила бы его, и ей оно не нужно по-настоящему; но она заперта в этой форме.

— Я выполнил свой долг, — возражает Эльба. — Вы нас предали, — вмешивается Эгеон. — Вы обрекли свой народ. — Я спас его, — отвечает тот.

— Вы спасли его от Льва вчера, чтобы бросить Волкам завтра, — ревет Эгеон, чья холодная учтивость теперь погребена под пылающим гневом. — Королева Друзилла будет последней королевой Сулеги. Я уничтожу ваше королевство.

Эльба, внешне невозмутимый, выпрямляется перед лицом угрозы, и тогда я понимаю: Юма. Должно быть, это ради неё. Если Эльба и любит что-то больше своей земли, так это девочку, дочь человека, которого он любил всем сердцем.

— Эльба, послушайте. Еще не поздно. Кто-то в опасности? Вашей королеве угрожают?

Его серые глаза распахиваются, а затем моргают, словно желая избавиться от любого следа эмоций, от человечности. — Теперь нет, — выносит он приговор, и его костяшки белеют, сжимая рукоять кинжала.

— Подождите! — кричит Одетт. — Вы убьете моего брата, а что потом? Вы не сможете справиться с нами четверыми. Вы провалили миссию. Ни король Эгеон, ни я не умрем сегодня. Кириан этого не допустит.

— Другой закончит дело, — отвечает Эльба и качает головой. — Мне всё равно. Я убью принца Арлана, и кто-то прикончит вас позже, прервав линию наследования. — Он сглатывает. — Или, может быть, я смогу этосделать. Может быть, успею убить вас, прежде чем умру сам.

Я делаю шаг вперед инстинктивно, и Одетт поднимает руку передо мной. «Подожди», — кажется, молит она. «Пожалуйста», — просит.

Но я не знаю, что делать, потому что не похоже, что мы можем вмешаться. Ситуация в руках Эльбы, и кровь Арлана уже начала пачкать его пальцы.

Его зеленые глаза теперь устремлены на Одетт, на ту, кого он считает сестрой, и то, как он на неё смотрит… Он знает, что умрет.

— Эльба, пожалуйста. Отпустите моего брата, — умоляет она.

Арлан слабо приподнимает брови, и я знаю почему. Знаю, что он только что услышал то, что так давно хотел услышать. Он не осознает, сколько правды в этой лжи, потому что голос принадлежит Лире, но слова — Одетт; как и страх, и боль.

— Еще не поздно. Мы всё исправим вместе. — Исправлять нечего, — обрывает Эгеон в ярости. — Сулеги падет, как и его королева. Всё, что вы когда-то любили, умрет вместе с вами.

— Хватит! — кричит ему Одетт, выйдя из себя, и делает шаг вперед, отделяясь от короля, отделяясь от меня. — Пожалуйста, Эльба. Остановите это. Сделайте это ради Юмы.

Эльба выпрямляется, словно его пронзила молния. На мгновение мне кажется, я вижу раскаяние в его глазах, кажется, я верно толкую это движение предплечья, которое слегка опускается…

Но я ошибаюсь. Я знаю это в тот миг, когда он открывает рот и говорит: — Именно ради неё я это и делаю.

Я не знаю, что происходит раньше: крик Одетт или ужасный звук разрываемой плоти и шипение крови, вырывающейся из тела.