Книга Все потерянные дочери, страница 157 – Паула Гальего

Мои глаза снова возвращаются к королю, когда он встает, не выпуская руки, которую Одетт ему предложила, и приглашает её на танец.

— И всё же мне жаль, что меня там не было, — говорю я искренне. — Наши гонцы говорили, что битвабыла тяжелой вначале, но в конце Львы почти не сопротивлялись; словно сдались раньше времени.

Эльба, как и всякий раз, когда я поднимаю эту тему, отмахивается от неё жестом руки. Официанты ловко лавируют между гостями, неся свои подносы с элегантностью танцоров в заученной хореографии.

— Война непредсказуема, капитан Кириан, — говорит он просто, и я не настаиваю.

Шаги Одетт по танцполу в объятиях Эгеона отвлекают меня достаточно сильно. Возможно, потому, что я смотрю на неё, я не успеваю вовремя заметить одного из слуг, который избегает других пар, приближается к монархам и плавным, непринужденным движением берет что-то блестящее с подноса.

Когда я понимаю, что происходит, уже слишком поздно, и я не могу сделать ничего, кроме как закричать. — Берегись!

Мое предупреждение долетает уже после удара. Серебряная вспышка сверкает в руке слуги, сжимающего оружие, пока он роняет поднос из другой. Одетт реагирует раньше меня, отталкивает Эгеона в сторону, не имея возможности в лишенном магии теле Лиры сделать что-то большее для его защиты. И поток воздуха, рожденный где-то за её спиной, сдвигает её достаточно, чтобы клинок вонзился ей в плечо, а не в грудь.

Первый крик разрывает спокойствие вечера, а затем зал наполняется голосами, танцорами, которые бегут, не зная, куда бежать и от кого спасаться. Я тоже срываюсь с места, оставляя позади командующего Сулеги, совершенно не заботясь о том, что бросаю его.

Новые крики раздаются, когда кто-то, одетый в форму прислуги, пронзает кинжалом живот дамы, пытавшейся сбежать через боковую дверь. Стражники обездвиживают его мгновенно, но для женщины, истекающей кровью на полу, уже слишком поздно.

Царит хаос, и в этой неразберихе мужчина преграждает мне путь с коротким кинжалом, задерживая меня. Он бросается вперед, пытаясь вонзить лезвие мне в грудь, но я уклоняюсь, бью его локтем, перехватываю запястье и выкручиваю, пока он не роняет оружие, выхватываю свое и вгоняю ему в шею.

Я оставляю его позади, чтобы следовать за Одетт, которую Эгеон схватил за руку, уводя вглубь зала. Я добираюсь до них в тот момент, когда они открывают потайную дверь в стене. Стражники, помогавшие им, преграждают мне путь, но король делает жест, чтобы меня пропустили. Вид яркой крови, пятнающей платье Одетт, — это удар, который непозволяет мне притворяться.

— Ты в порядке? — спрашиваю я беспомощно. — Задело только руку, — отвечает она с предостерегающим взглядом.

Моя верность короне не должна позволять мне выглядеть таким уязвимым, таким напуганным. Мне плевать.

— Там много крови, — возражаю я, потому что я прав. Рукав пропитывается всё сильнее, и красные капли падают на пол из черного мрамора. Я готов попросить её трансформироваться, чтобы исцелиться как можно скорее, но осторожная часть меня всё еще понимает, что это будет значить.

Крики за спиной заставляют меня обернуться, когда остальные догоняют нас. Стражники, теперь оказавшиеся в меньшинстве, снова напрягаются; но на этот раз прибывший командор приказывает им опустить оружие.