Книга Все потерянные дочери, страница 154 – Паула Гальего

Одетт вздыхает. Оборачивается к Арлану. — Ждите внизу! — просит она. — Мне нужно найти твою сестру.

Одна из двоих должна быть готова к бою, понимаю я. Если что-то случится, а Ева должна поддерживать роль Лиры, и Одетт будет слишком уставшей, это может быть опасно.

— Сегодня вечером Лирой буду я, — выносит вердикт Одетт, когда Арлан уже уходит. Ева кивает, соглашаясь.

Она должна пройти мимо меня, чтобы последовать за ним, и старается не смотреть в мою сторону. Однако я чувствую, как вздымается её грудь при вдохе, замечаю, как напрягается спина, и вижу мягкое движение горла, когда она сглатывает. Она ничего не говорит. Я тоже.

Эгеон быстро организует вечер. Дворец наполняется слугами, бегающими туда-сюда со столами, стульями и скатертями, поварами, кричащими из кухонь, и дамами и кавалерами двора, спешащими подготовить свои лучшие и самые впечатляющие наряды, чтобы встретить гостей из Сулеги.

Преждечем идти в пиршественный зал, я ищу Нириду в её покоях. Однако внутри нахожу не её.

Одетт медленно отстраняется от спинки кресла, на которую опиралась бедром, открывает рот и снова закрывает его, не проронив ни слова. Она тоже удивлена, увидев меня здесь.

Я замираю у двери, потерявшись в зеленых линиях платья, облегающего её бедра, талию и грудь. Ткань ложится складками, обтягивая её как вторая кожа там, где нужно. Глубокое и щедрое декольте открывает вид на кожу, на которой выделяются нежные веснушки и пустота, которую раньше занимал эгузкилоре.

Я краснею, осознав, как смотрю на неё, и нервничаю еще больше, когда возвращаюсь к её зеленым глазам и понимаю, что она смотрела на меня точно так же. Мы не должны этого делать.

— Извини, — говорю я, — я думал, Нирида здесь.

Одетт поднимает руку и указывает на закрытую дверь спальни. Рукав её платья ниспадает каскадом полупрозрачной блестящей ткани. — Она там, с Евой, пытается её в чем-то убедить. — Удачи ей. — Я улыбаюсь, хотя мне совсем этого не хочется.

Одетт тоже улыбается без особого энтузиазма. Мы оба замолкаем, чувствуя неловкость.

— Ты красивый, — говорит она с неуверенной гримасой. На мне не доспехи воина, а одежда дворянина: черная рубашка, кожаный жилет с вышитым волком, узкие брюки и высокие сапоги для верховой езды. Одетт воздерживается от того, чтобы снова посмотреть на меня, произнося это. Ей и не нужно.

— А ты прекрасна, — отвечаю я. Я тоже больше на неё не смотрю.

Снова повисает тишина, пустота, которую я жажду заполнить не словами, а действиями. Может быть, шагом вперед, робкой лаской, нежным поцелуем. Я резко отвожу глаза. Именно поэтому я заставил себя перестать встречаться с ней, но что-то в глубине моей груди тянется к её присутствию, к её голосу. Тугая, острая и жгучая нить, удерживающая меня привязанным к Одетт. Интересно, чувствует ли она то же самое. Интересно, это из-за связи или это нечто иное.

— Я наблюдала за тренировками твоих людей, — говорит она. Метель скребет снежными пальцами по стеклу окон. — Кажется, им тяжело, но они выглядят готовыми. — Они будут готовы, — отвечаю я. — Я тоже видел твои тренировки с ведьмами.

Я гадаю, как продолжить эту фразу: «не похоже, что ты держишь это под контролем», «я боюсь, что ты можешь потерять себя, спасая нас», «я не хочу, чтобы ты жертвовала собой»…«Будь осторожна, пожалуйста».