Книга Все потерянные дочери, страница 134 – Паула Гальего

Нисте, оглушенная, присоединяется ко мне, и мы ведем наших людей на звук. Мы идем медленно, следя за каждой низкой веткой. Мы не хотим, чтобы Ирельцу поджарил нас следующим криком, но тут жуткий вопль снова нарушает тишину леса, и мы срываемся на бег.

— Туда! — кричит Нисте сквозь хаос.

Мы бежим меж деревьев, сворачиваем, перепрыгиваем через толстые корни, продолжая ориентироваться на вопли твари и треск огня.

Внезапно мне приходится остановиться.

Я чувствую укол в груди, а мгновение спустя ощущаю биение собственного сердца — слишком глубокое, слишком сильное, словно оно бьется снаружи.

Звуки глохнут. Во рту появляется горький привкус.

Но я не понимаю, что происходит. Вокруг ничего нет, и я заставляю себя отогнать это странное чувство тревоги, этот голос, говорящий мне бежать… куда?

Я вижу вспышку, шафрановый отблеск в лесу, ставшем душным от пламени Ирельцу, и следую за ним, не тратя времени на приказы. Обнажаю меч на ходу, едва не врезаюсь в ствол дерева. Вижу еще одну вспышку, следую за ней, и миг спустя деревья расступаются, открывая вид на море.

Мои ноги резко тормозят в снегу.

Пот стекает по шее, когда я замираю как вкопанный в паре метров от крутого обрыва над морем.

— Стоять! — кричу я.

Мои солдаты бегут за мной. Один за другим они тормозят, услышав меня, измученные и задыхающиеся.

Я пытаюсь выровнять дыхание, оглядываясь по сторонам, на ветви деревьев, где уже нет и следа Ирельцу, и тогда я вижу дым.

Там внизу, в паре километров у кромки моря, притулилась маленькая деревушка. Можно пересчитать скромные домики, построенные вплотную друг к другу без учета улиц и дорог.

И дым идет не из труб.

Неприятное чувство пульсирует в груди.

— Думаю, мы их нашли, — говорю я Нисте, которая тут же начинает действовать, перегруппировывая людей.

Нам требуется время, чтобы собрать всех, всё еще нервных из-за первобытного, животного ужаса, внушенного Ирельцу. Трудно найти и всех лошадей.

— Какой план? — спрашивает она.

— Эвакуация, — предлагаю я. Карты местности у меня в руках, и я внимательно изучаю населенные пункты. — Здесь и здесь. — Я показываю. — И вот здесь тоже. Там внизу мало что можно сделать, кроме как спасти выживших, но это, пожалуй, будет самая тяжелая миссия из всех.

— Я пойду, — вызывается она.

— И я, — подтверждаю я. — Организуй остальных, как сочтешь нужным, Нисте, — прошу я.

Она кивает, подзывает одного из лейтенантов и начинает распределять отряды. Проходит время, прежде чем мы выдвигаемся.

Нисте останавливается рядом со мной.

— Значит, они питаются твоими худшими страхами, — замечает она тоном, каким говорят о погоде.

— Они убили почти всех солдат, сопровождавших нас, — напоминаю я, хотяне хочу её пугать. — Обученных солдат, отобранных для нашей защиты в пути в Илун. Если всё пойдет наперекосяк, бегство не будет трусостью.

Нисте фыркает.

— Ага, конечно. Я учту.

Она этого не сделает. Или, может быть, сделает. Может быть, когда страх станет настолько глубоким, что она перестанет узнавать саму себя.

Садясь в седло, чтобы приблизиться к деревне, я слышу звук веток за спиной, прежде чем успеваю тронуть коня.

Но ветра нет.

Я медленно поворачиваюсь, сжав рукоять меча до белых костяшек, и задерживаю дыхание, когда вижу его.

Он не похож ни на одну известную мне птицу, и всё же можно сказать, что это птица. Его крючковатые когти впиваются в ветку, дрожащую под его весом, крылья сложены вдоль вытянутого тела, а голова повернута ко мне.