Книга Все потерянные дочери, страница 119 – Паула Гальего

— Если ты снова ко мне прикоснешься, я не выпущу тебя отсюда.

Угроза вибрирует между нами, как обещание, и я принимаю её. Я подхожу к нему и прокладываю пальцами мягкую дорожку по его затылку, наклоняясь, чтобы украсть поцелуй, который, в конце концов, он сам отдает мне с рвением, прежде чем мои губы успевают коснуться его.

Он издает хриплый звук, от которого каждый волосок на моем затылке встает дыбом, и на этот раз в поцелуе нет ничего нежного, как и в руке, которой он хватает меня за волосы, удерживая в плену, пока берет то, что хочет. Нет мягкости в том, как он заставляет меня сделать два шага назад, и его тело прижимает меня к балюстраде, ни в пальцах, впивающихся в мое бедро.

Кириан останавливается, и что-то в моем выражении лица, должно быть, приводит его в восторг, потому что он улыбается самодовольно и с такой надменностью, что мне хочется поцеловать его снова прямо сейчас.

Затем он смотрит поверх моего плеча. — Есть кое-что, что мучает меня уже несколько месяцев.

Я чувствую дрожь в ногах и понимаю, что Кириан убрал одну руку с меня, чтобы ухватиться за юбкумоего платья и мягко собрать ткань. Затем он ныряет под неё. Он слегка приседает, и его большой палец прокладывает путь по кромке моего белья.

Он наклоняется к моему уху. — И это место заставило меня вспомнить. — Еще одна ласка, более смелая, чуть ниже. — Ты пережила весьма интересную сцену в похожем месте, не так ли?

И тут я понимаю, о чем он: о Святилище Галерей. Я поворачиваю шею и смотрю вниз, где люди танцуют, не подозревая о том, что происходит здесь наверху, и внезапно чувствую себя очень уязвимой, выставленной напоказ.

— Это был кошмар, — напоминаю я ему, — насланный Ингумой.

Его пальцы обхватывают мой подбородок и заставляют посмотреть на него. Улыбка озаряет его лицо. — Мы изменим это воспоминание, — предлагает он.

Он наклоняется ко мне, и когда я думаю, что он меня поцелует, он поворачивает мое лицо, проводит влажным языком по шее, и в то время как его пальцы скользят вниз, он кусает меня так сильно, что эта мягкая боль сплетается с совсем иным ощущением, когда он проскальзывает двумя пальцами между моих ног.

У меня вырывается стон, который Кириан глушит поцелуем, и, не отпуская моего подбородка, приказывает мне в губы: — Тш-ш… Не шуми.

Без предупреждения он погружает палец в мое нутро, и я кусаю губы, чтобы не дать вырваться новому стону.

Кириан улыбается с абсолютным наслаждением. — Вот так, — говорит он. — Думаешь, сможешь потерпеть еще немного?

Он входит в меня еще одним пальцем, и я извиваюсь в его объятиях. Взгляд вниз, где меня могут видеть только со спины, стоящую перед Кирианом, загоняет краску мне на щеки.

— Хочешь пойдем в мои покои?

Хриплый смех в ответ. — О нет, конечно нет. Ты начала это. — Он вынимает пальцы с нарочитой медлительностью и снова входит в меня, наслаждаясь выражением моего лица. — И ты позволишь мне это закончить.

У меня вырывается стон, который на этот раз я не в силах сдержать, и Кириан проглатывает его в голодном и немного грубом поцелуе, доказывающем, как мало контроля у него осталось.

Затем он оставляет меня и отстраняется, но лишь для того, чтобы опуститься передо мной на колени. Он упирается одним коленом в пол, сгибает другое и смотрит на меня снизу вверх, как самый галантный из рыцарей.