Книга Журналистка на королевском отборе, страница 86 – Полина Змееяд

Он повернулся к решетке, и я заметила, что его левая рука располосована, будто когтями.

– Это что, я… – я указала на царапины, но сравнив размер своих когтей с шириной борозд, поняла, что ошибаюсь.

– Нет, не волнуйся, – Малкольм подошел ко мне и вжал мои ладони в своих, непропорционально больших и мягких. – Надо было привести тебя в чувство. И я вспомнил, как на тебя подействовал вид трупа.

– Не на меня, а на птицу, – уточнила я, впрочем, руки отдергивать не спешила: именно здесь, в самом сердце опасности, я вдруг почувствовала, как мне спокойно рядом с графом.

– Одно и то же. Когда перестанешь отделять себя от птицы, ваши отношения улучшатся, – возразил он.

Я вдруг ощутила странную неловкость от близости, а еще от того, что священники смотрели на нас почти в упор, прислушиваясь к каждому слову. Чтобы сгладить неловкость, начала стягивать остатки платья с ног: лиф и ткань на спине крылья полностью порвали, их клочки, наверное, вообще остались в обеденном зале.

Кое как справилась с несколькими слоями ткани, пока крылья активно пытались мне помешать. Я то и дело билась ими о стены, и при всем желании не смогла бы расправить: в камере для этого оказалось слишком мало места, а размах впечатлял. Вскоре я заметила, что и Малкольм смотрит на них.

– Жуткие? – уточнила я, тряхнув для уточнения правым крылом. Оно ударилось о решетку, и священники отпрянули, выставив вперед свои забавные орудия пыток.

– Красивые, – поправил он и снова подошел ближе.

Я бы попятилась, но было просто некуда: пернатые конечности занимали все пространство за спиной. Граф же медленно, грациозно подступал, пока наконец не сцапал меня в охапку и не обнял. Так крепко, что казалось, сейчас кости затрещат. Одной рукой он обхватил мою шею, второй взял за талию – так, чтобы не повредить основания крыльев – и зарылся носом в волосы за ухом.

Я несколько мгновений стояла напряженная, но вскоре расслабилась, чувствуя тепло мощного тела, при тоже прижалась к нему. Он сдавленно выдохнули на секунду – я готова поклясться – замурлыкал! Но следующие его слова меня насторожили.

– Осмотри решетку и стены, найди тут слабое место. Когда мы будем выбираться отсюда, надо успеть выйти и обезвредить священников прежде, чем они успеют тут надымить, – прошептал он так тихо, что даже я со своим чутким слухом едва разобрала его слова.

– Но как же цепи? – шепнула я в ответ, тоже зарываясь носом в его волосы. И почувствовала, как он тихо зашипел. Присмотрелась и осознала. что случайно клюнула его. Проклятые предки, умею же испортить момент!

– Просто не забудь ударить по ним когтями лап, когда будешь выходить. Слишком ржавые, ты их даже не заметишь. Главная опасность – это дым.

Наконец, оборотень отпустил меня. Я понурила голову, но глазами вцеплялась в каждый камень, в каждое пересечение прутьев решетки, выискивая слабое место. Долго стараться не пришлось: в местах крепления решеток к камню я заметила трещины и высохший, крошащийся цемент. Если куда и бить, то туда!

Взглядом указала Малкольму на слабое место конструкции, он даже не кивнул, но явно все понял. Втянул носов воздух несколько раз, поглядывая на священников злобно. Те, видимо, к его взглядам уже привыкли и не впечатлялись особо, будто и вовсе не верили, что мы можем попытаться вырваться. Настолько самонадеянные или наш побег – очередная часть плана Верховного? Если так, то какой это план? А, впрочем, логично: если навредим этим людям, то нас обвинят в преступлениях, а потом и всех демонов снова начнут считать опасными. На нас уже официально снова будет объявлена охота, и хрупкий мир между людьми и аэрун, который так долго строила королева и мои родители, будет разрушен.