Книга Журналистка на королевском отборе, страница 89 – Полина Змееяд

– Не важно. Тебе надо уходить, надо унести документы. Я все равно не смогу сейчас снова принять форму человека, буду привлекать слишком много внимания, – холод от земли понемногу возвращал мне здравомыслие, и хоть тело еще мелко дрожало, но мозг соображал уже вполне по-человечески. – Тебе надо бежать из города. Если священники не найдут нас за ночь, они начнут обыскивать дома всех городских оборотней и…

– Тише, – Малкольм накрыл мои губы ладонью и уверенно посмотрел в глаза. – Мы уйдем отсюда вместе. Перестань думать, просто доверься мне.

Если бы могла, крикнула бы, чтобы он убирался отсюда к проклятым предкам, но его рука все еще не давала мне даже пикнуть.

– Ты и птица – не враги, вы почти одно целое, две грани одной и той же личности.Птица мудра по-своему, и вместо того, чтобы сопротивляться, поблагодари ее за то, что спасла наши хвосты из подземелий. Да, она была груба, но иногда только так и можно решить проблему, – медленно заговорил граф.

Я прикрыла глаза, окончательно отпуская напряжение из тела, и обмякла. Разом заболели все порезы от стекла и ушибленное плечо, каждая песчинка, забившаяся под крылья, начала ужасно зудеть и мешать. Но я постаралась отключиться от мелких неприятных ощущения и прислушаться к себе. Птица нахохлилась и затихла где-то в глубине души. Слова бы тут не помогли, поэтому я решила действовать эмоциями. Вспомнила, как мы бежали от священников, как неслись по коридорам, как она ловко выбралась из тесного кабинета, и как она подарила мне первый полет!

При воспоминании о том, как мы взмыли на несколько метров вверх, мое сердце наполнилось такой всеобъемлющей благодарностью, что глаза снова намокли от слез. Я ведь всегда мечтала о полете!

Ощутив мои искренние чувства, птица приподняла голову и наклонила ее на бок – я почти видела, как она это делает, как недоверчиво делает ко мне шаг, еще шаг, и конец забирается мне под руку, одновременно беря и меня под свое крыло. Представить такой финт не удалось, но мы будто готовы были защищать друг друга. Хотя, почему «будто»?

– Вот видишь, все получилось, – мягкий, почти мурлычущий голос Малкольма вывел меня из лабиринтов подсознания. Я поднесла руки к лицу и с удивлением заметила, что на них нет ни одного перышка: только мелкие точки ранок в тех местах, где они когда-то росли. Приподнявшись, я обнаружила. что совершенно обнажена.

По коже пробежал холодный ночной ветер, Малкольм тут же отвернулся и даже в темноте я заметила, как зарделись его щеки. Он быстро поднялся и направился к той же веревке, с которой, я полагаю, снял и свою одежду. Я тем временем попыталась приподняться на локтях и ахнула от боли в спине, такой сильной, будто мне раздробили цепью лопатки.

Со стоном я опустилась обратно на землю, в этот же момент меня накрыла ткань какого-то коричневого платья. Когда я выпуталась из него, Малкольм уже отвернулся и терпеливо ждал, пока я, ахая и всхлипывая от боли, наконец оденусь.

– Допустим, с этим разобрались. Но куда нам теперь идти? – я огляделась и к своему удивлению поняла, что неподалеку отсюдая впервые встретила Вейна и полоснула его когтями по щеке. Стало даже неловко, к тому же, тут неподалеку маленький храм, каких много по городу вокруг основного. Надо было уходить, и быстро.