Книга Журналистка на королевском отборе, страница 42 – Полина Змееяд

Я перевела дух и взглянула на Малкольма, от которого меня отделял широкий деревянный стол. Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и смотрел на меня изучающе. Мне даже показалось, чтов его глазах мелькает нечто вроде уважения. Но наверняка только показалось.

Немного передохнув, я перешла в наступление:

– А вот к вам у меня довольно много вопросов, и главный из них – почему все это вообще произошло прямо под вашим носом? Вы бахвалитесь своей тайной канцелярией, но некто убивает невесту принца почти у вас на глазах. Вы ведь тоже были на балу, неужели не заметили ничего подозрительного?! В тот момент, когда священник за завтраком чуть не прибил меня и мою птицу кадилом, вас не было в обеденном зале. А Калеб знал в лицо Райну, хотя портреты невест если где и хранятся, то точно в ваших архивах. Так что. у меня гораздо больше поводов подозревать вас.

Только закончив говорить, я осознала, что повторила жест и взгляд Малкольма: скрестила руки на груди, смотрела свысока, но эффектную речь испортила громкая трель голодного желудка. Точно, ничего же не ела с обеда!

Граф улыбнулся с пониманием и указал на стул раскрытой ладонью.

– У меня вовсе не было повода вас обвинять, мои люди все проверили. Что до качества работы канцелярии, – Вейн так сильно сдал кулак, что захрустела кожаная перчатка, – мне предстоит лично с этим разобраться.

На несколько мгновений мы замолчали. Я услышала в коридоре шаги, которые остановились у двери. Не дожидаясь стука, Малкольм разрешил посетителю открыть дверь. Как только створка отворилась, я ощутила восхитительный запах мяса с пряностями. Птица тоже оживилась.

– Прошу, угощайтесь, – Малкольм выхватил из нарезки аппетитный кусок, как только тарелка оказалась на его столе.

Коротко поблагодарив, я последовала его примеру. И хоть инстинкты помогали быстро поглощать такое необходимое мне мясо, в горле все равно стоял ком при мысли об Эллии, которая умерла. А я вот сижу, наслаждаюсь отличным перекусом, в тепле и уюте.

– Вам не нужно корить себя за ее смерть, – вдруг выдал Малкольм.

Я посмотрела на него искоса и отвечать не стала. Что он понимает?

– Мы бы все равно их нашли, только на пару дней позже, – граф, сверкнув в полумраке освещенной лишь одной лампой комнаты безупречным оскалом, расправился со вторым куском мяса. Делал он это с какой-то злобой, будто мечтал перегрызть не распаренную баранину, а горло невидимого врага.

Я снова не нашлась с ответом, и мы молчали до тех пор, пока тарелкане опустела. Что ж, похоже, его натура тоже требует особого рациона. Интересно, каков его кот? Вернее, рысь. У меня вот птица своевольная и капризная, чуть что не по ней – сразу нахохлится и распустит перья. Надо полагать, зверь Малкольма гораздо спокойнее, иначе ему бы не удавалось так легко сдерживаться. Вот сейчас он его мясо, и только зубы заострились. Даже когти в размерах не увеличились, а я вот уже весь подол себе истрепала ноготками!

– Надеюсь, вы понимаете, что ни о каких статьях не может быть и речи? Убийство, которое произошло прямо на отборе, должно остаться в секрете, – спокойно, но твердо припечатал он.

– Не напишу я – прознают другие. В форте сейчас много слуг и гостей. Кроме нас никто не видел тело, однако слухи все равно пойдут, его ведь кто-то выносил. Так что лучше бы нам выдвинуть официальную версию произошедшего, – наступая на горло собственным принципам, предложила я. Сейчас не время бороться за правду, но настанет день, когда я смогу говорить и делать все так, как требует совесть, но пока придется смириться.