Книга Журналистка на королевском отборе, страница 27 – Полина Змееяд

Только оказавшись в одиночестве, я наконец осознала, какую глупость сделала, и даже слегка устыдилась. С другой стороны, Малкольм и сам виноват, мог бы хоть попытаться скрывать свое раздражение, которое несомненно испытывает каждый раз, когда видит меня.

Амалия открыла шкаф с одеждой и вопросительно посмотрела на меня. Я не понимала, что она хочет услышать, так что ей пришлось спрашивать напрямую.

– Горничные-участницы отбора сказали, что после проповеди будут ждать вас в бывшей оружейной, она недалеко отсюда. Вы пойдете или мне передать им, что вы решили на время отложить занятие?

Демоны, еще и это! Ладно, развлечения – развлечениями, но я не должна забывать, зачем ввязалась в эту историю: надо добывать материал для статей.

– Я пойду.

Следующий час я показывала девушкам торжественные поклоны и объясняла, как следует отвечать на простые вопросы. Они схватывали все на лету, и хоть поначалу вели себя не слишком уверенно, под конец первого занятия в их движениях появились намеки на гордость и грацию. Успехи невест меня ничуть не удивили: работая в замке, они часто видели и слышали, как ведут себя и общаются благородные господа. Теперь этим заложницам судьбы предстояло лишь научиться применять все те знания, которыми они уже обладали.

Никакой особенно интересной информации из них вытянуть не удалось, но само по себе их участие – уже сенсация. Теперь надо только подать ее с правильным заголовком. Так что, вернувшись в комнату, я уселась за стол. Амалия настаивала, что необходимо сменить платье, но я лишь отмахивалась: здесь меня никто не видит и нет никакого смысла соблюдать десяток пустых формальностей.

Набросав черновик новости, я поняла, почему Малкольм отправил меня к священнику: текст получился очень уж неоднозначным. Словами о равенстве между горничными и их знатными конкурентками за руку принца я фактически стирала грань между аристократией и простымилюдьми. Мне собственные братья голову бы сняли за такие речи, их позволялось вести лишь священникам, но никак не светским дамам. И хоть я верила, что грань между людьми «голубой крови» и остальным народом – лишь выдуманная формальность, мне придется маскировать свои убеждения под душеспасительные речи служителей культа Светлой магии.

Перечитав заметку, я вздохнула и принялась переписывать ее снова, чтобы показать потом священнику, но усталость наконец овладела мной полностью. Решив немного передохнуть, я опустила голову на сложенные на столе руки, на миг прикрыла глаза и тут же провалилась в тяжелый сон.

Пробуждение оказалось не самым приятным: ломило спину, в носу щекотали перья, которые, похоже, успели выпасть за ночь, пока я спала. Чихнув, я резко выпрямилась на стуле и несколько секунд оглядывалась, не в силах понять, сижу я с открытыми глазами или с закрытыми. Наконец, вспомнила, что в комнате нет ни одного окна, но безошибочное чувство времени подсказывало, что солнце уже показалось над горизонтом.

Не в силах больше выдерживать давление каменных стен, я выбралась из спальни. Бегло осмотрела платье и убедившись, что оно почти в порядке, направилась в сторону лестницы, ведущей на башню. Взбежала по ней, путаясь в ненавистных юбках, и остановилась на вершине.

Привалилась к одному из зубцов, выравнивая дыхание, посмотрела вниз. Взгляд тут же зацепился за две фигуры, идущие бок о бок по парковой дорожке. Приглядевшись, я различила Малкольма, который о чем-то тихо беседовал со священником.