Книга Второй Обряд, страница 121 – Женева Ли

Глаза Камилы злобно сверкнули, словно она могла читать мои мысли.

– Мне всегда было интересно, чем таким ужасным мать заставила тебя поклясться, что после этого ты заснул на десятилетия.

Я не понимал, откуда ей это известно, но ей явно не все равно.

– Знаешь, я как-то заходила к тебе, – продолжила она. – Приезжала на остров, стояла в твоей комнате и смотрела, как ты спишь. Поэтому поверь, когда я говорю, что у меня нет желания тебя убивать.

– Твое слово имело бы больший вес, если бы ты перестала убивать всех вокруг меня, – прорычал я.

Даже когда я пытался осмыслить то, что она говорила – кем бы она ни была, – я не мог забыть то, что случилось в Париже. Я не забыл ни Хьюза, ни Хана, ни невинных людей в опере. И, конечно, я не забыл ее нападение на Тею или следы, которые она оставила на моей паре.

– За свободу приходится платить… смертью, – сказала она.

– Так вот о чем думали те, кто напал на нас в опере? Что они освобождали невинных?

– Все вышло из-под контроля. К сожалению, Мордикум привлекает значительное количество разъяренных, обращенных вампиров. Тех, кого Совет и чистокровные пытаются держать под каблуком.

Мордикум. Теперь я знал название. Это была латынь, искаженная для современного употребления, ноее смысл был ясен. Укус. Но не просто укус. А жестокий, настойчивый, первобытный, разрывающий на части.

– И этот Мордикум лучше, чем Совет?

– Они не боятся того, кто они есть. Они просто хотят быть вампирами, – сказала она с яростью, и ее глаза загорелись.

– И это то, чего ты хочешь? – Я отрицательно покачал головой. – Это абсурд, и ты это знаешь. Ты была свободна десятилетиями. Зачем возвращаться, чтобы начать войну?

– Ты думаешь, это я начинаю войну? – Она моргнула, и белки ее глаз заволокло тьмой. – Как ты думаешь, что произошло, пока ты спал? Почему были затеяны все эти Обряды? Совет хочет только контролировать тебя.

– Совет больше не одобряет даже принуждение.

– Исключение делают для подменышей, – сказала она, и я побледнел. – Не делай такой удивленный вид, когда слышишь, что я использую такие выражения. Я не та невинная девушка, которую ты отправил на заклание. Правила Совета распространяются не на всех. У старинных родов все еще есть власть.

– Ты забываешь, что они угрожали моей паре, – прошипел я.

– Да, потому что ты разрушаешь их план – его план, – многозначительно сказала она.

– Кого?

Кровь застыла у меня в жилах.

Камила прикрыла глаза, уголки ее губ опустились, но она покачала головой.

– Я не могу сказать тебе… пока ты не выберешь сторону.

Но я уже знал. Был только один человек, который мог вытащить Камилу из укрытия – только один человек, которого она ненавидела настолько, что присоединилась к этим мясникам, которых она называла Мордикум. Человек, который превратил ее в этого монстра, сидящего сейчас подле меня.

Уиллем.

За тонированными окнами проносился город, окутанный ночными тенями. Темное стекло делало мир таким же темным, как и мысли, крутившиеся в моей голове. Даже если Камила была права и Уиллем жив, он не мог прятаться за спиной Совета.

– Это невозможно, – пробормотал я. – Наша семья… наша мать… никогда бы…

– Что? – перебила она. – Наша мать никогда бы не сделала что? Неужели ты думал, что, рассказав мне о ее гардеробе с одеждой для меня, я волшебным образом смягчусь? Что напоминание мне о ее политических взглядах перечеркнет то, что она сделала?