Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 120 – Ника Калиновская

Сонливость в глазах моего собеседника мигом сменилась на тревогу. Он даже покосился за калитку, точно надеялся, что ослышался.

— Ущелье ? То самое… с ржанниками ? Созданиями, от которых даже у наших смельчаков мурашки идут по коже и руки трясутся ? — Он выдавил нервный смешок. — Ваше Высокородие, я, конечно, не трусливый человек, но нвсе же не готов так рисковать.

— Да не собираюсь я вас волочь туда, — успокоил его. — Высадите у старого каменного ориентира, а дальше я пойду один.

Возница колебался: между любопытством, страхом и мыслями о непредвиденном заработке.

— Дорога-то ухабистая… и наши рассказывали, как в прошлый раз еле ноги унесли…

— Слухи преувеличивают, — отмахнулся я. Хотя сам себе не поверил. — За труд плачу втрое.

Я вытянул три медяка и положил ему на ладонь. Монеты звякнули убедительно. Мужчина сжал их, будто проверяя, не исчезнут ли, и наконец кивнул — просто, без лишних слов.

— Ладно. До камня довезу. А дальше уж… — он махнул рукой в сторону нарастающего розового неба, где вырисовывались тёмные зубцы гор.

— Дальше моё дело, — заверил я и забрался на облучок рядом, ухватившись за край телеги. Лошадь фыркнула, будто и ей предстоявший маршрут казался сомнительной идеей.

Возница щёлкнул вожжами, и мы покатили по ещё прохладной, утренней дороге. Пока колёса лениво шуршали по утрамбованной пыли, я один раз оглянулся на особняк. В окнах кое-где еще мелькали редкие занавески, намекая на мою бедность. Где-то там за толстым камнем и мутными стеклами спала Александра. А во дворе за стенами дровника дремали драконенок и его поинственные пернатые собратья.

— Продержитесь без меня один день. Я обязательно вернусь.

С этой мыслью я повернулся лицом к узкой ленте дороги — туда, где за заросшими склонами меня уже дожидалось Чертополосское ущелье.

Дорога выдалась неровной и тягучей, как не просохшая глина под весенним солнцем. Колеса телеги то взвизгивали, налетая на корни, то замирали на крутых поворотах, будто сам тракт отговаривал нас от дальнейшего пути. С каждым поворотом деревья становились гуще, тени — плотнее, а воздух — будто натянутее. Лошадь фыркала, дергала ушами, точно чувствовала приближение места, куда не стоит соваться просто так.

Возница, который поначалу болтал о жизни, к середине пути явно притих. Он то и дело косился в чащу, посапывал и шевелил губами, будто спорил сам с собой. А когда показалась старая каменная глыба с наполовину осыпанным рунным знаком, он резко натянул вожжи, и телега остановилась с глухим вздохом колес.

— Дальше — пешком? — с сомнением протянул он, вглядываясь в хмурую тропу, уходящую в сторону ущелья.

— Да. Здесь оставь. Обратно не позже заката.

Мужчина кивнул, но, спрыгивая с облучка, я заметил, как его лицо сжалось. Он, почесав затылок, нерешительно произнёс:

— А забирать-то вас когда? Тут… ждать не очень, если честно.

Я прикинул по времени и прищурился в сторону ущелья.

— Часов в шесть. Не раньше. Подождешь меня до заката.

Мой собеседник кивнул, будто заключил с собой сделку, и уже собирался забраться обратно, как вдруг обернулся, заглянул мне прямо в глаза и неожиданно полез в нагрудный карман. Через мгновение на его ладони лежала тёмная, странной формы монета с потёртым изображением головы животного — вроде бы оленя или быка.