Книга Окровавленная красота, страница 126 – Элла Филдс

— Я знаю, ты был напуган и зол, но ты причинил мне боль. — Томас наклонился ко мне, пытаясь снова поцеловать, но я откинулась на кровать. — Намного хуже, чем он когда-либо делал. — Я позволила своим словам осесть в его создании. — Ты понимаешь?

— Голубка, — сказал он с болью в голосе.

Я приложила все усилия, чтобы не обращать внимания на его резкий вдох.

— Иди домой, Томас.

— Томас? — Со стоном полного разочарования он встал. — Отлично. Но я вернусь завтра.

— Я знаю, — сказала я

Он все еще стоял на месте, не шевелясь, а на его красивом лице отразилась нерешительность.

— Время, Томас.

— Время. —Он выдохнул и кивнул. — Хорошо.

Снова зевнув, я смотрела, как он шел к двери, и нить, которая привязывала меня к нему, становилась все тоньше, требуя, чтобы ее не разорвали.

Томас остановился и обернулся.

— Голубка, я знаю, что ты до определенной степени доверяешь ему, но такой человек, как он, явно не любит проигрывать. И он многое потерял. — Вытащив пистолет из-за пояса, он положил его на комод. — Он ходит по кругу. Я знаю, что ты умеешь этим пользоваться, так что не стесняйся. В целях самообороны.

Я даже не моргнула, увидев оружие, просто встретилась с ним взглядом, затем позволила своим векам затрепетать и закрыться, когда дверь квартиры захлопнулась

От звука выстрела я резко открыла глаза, и кинулась через комнату к пистолету на комоде, в то время как мое сердце бешено колотилось.

Я распахнула дверь квартиры и, увидев Томаса, привалившегося к стене под лестничной площадкой, пока кровь окрашивала его белую рубашку в алый цвет, я не думала.

Сняв предохранитель, я наставила пистолет на Майло, чей пистолет все еще был направлен на Томаса, готовый снова нажать на спусковой крючок.

— Не смей, черт возьми! — крикнула я.

— Голубка, — прохрипел Томас.

Майло потрясенно посмотрел на меня.

— Не будь глупой, детка. Убери пистолет.

Металл был холодным под моими твердыми пальцами, страх и гнев замедлили мое дыхание и прояснили зрение, когда я нажала пальцем на спусковой крючок и выстрелила ему в плечо.

Сбегая по лестнице к Томасу, я во весь голос звала на помощь, зная, что никто больше не заходил на эту лестничную клетку, кроме домовладельца, которому принадлежало здание. Но кто-то должен был услышать выстрелы с улицы.

Майло выругался, согнулся и чуть не упал с лестницы. Он ухватился за перила, но его пистолет со звоном покатился по ступенькам.

Я опустила свой и заставила себя посмотреть на то, что никогда бы не хотела видеть. Этого зрелища было достаточно, чтобы мои дрожащие ноги подкосились, и я упала на жесткий бетон, сорвав с себя майку.

Я прижала ткань к ране внизу живота, и Томас застонал, изо всех сил стараясь не закрывать глаза.

— Том, посмотри на меня, — попросила я, затем снова закричала о помощи.

— Целую вечность, — прохрипел он, скривив губы.

— Прямо сейчас не нужно стараться быть милым.

— Твою мать, — услышала я чей-то голос, за которым последовал разговор по телефону. — Да, две жертвы и одна, ах, почти голая цыпочка.

Томас выругался, когда я сильнее надавила на рану, которая не переставала кровоточить, затем пробормотал:

— Голубка, думаю, что лучше умру, чем позволю незнакомцам увидеть тебя полуголой.

Я рассмеялась, рыдание застряло у меня в горле.

— Тогда очень жаль, что я тебе этого не позволю. Так что смирись с этим.