Книга Волк и дикий цветок, страница 101 – Элла Филдс

Он едва меня знал. И в то же время знал ту мою часть, которую я уже много лет не открывала ни единой живой душе.

Я не стала бы тешить себя обманчивой надеждой, что он меня любит, но не могла также и забыть, что есть чувства, которые возникают у многих, подобно ступеням на пути к чему-то столь могущественному, как любовь.

Я тоже их испытывала. Все эти чувства. Опасное восхождение, которое неминуемо приведет к падению в пропасть – в пропасть безумия, куда никто не хочет ухнуть в одиночку.

Странное и даже немного отталкивающее смятение, и тревога, и отчаянная тоска. Они словно были мне доселе неведомы.

Я уже была влюблена. Даже теперь, когда та любовь угасла, я ни за что бы не сумела предать ни себя, ни Рорна, сделав вид, будто между нами было нечто меньшее.

Но та любовь вспыхнула мгновенно. Нам было достаточно просто встретиться взглядами.

Наверное, она разгорелась слишком уж легко.

Я отодвинула очередной поднос с едой. На этот раз мне преподнесли разномастные орешки, банановый пирог и ломящийся от мяса бутерброд. Я была уверена, что все это очень вкусно, однако решила полакомиться позже.

Я и так ела в два раза больше, чем привыкла за последний год. Вид еще двух подносов с почти опустевшими тарелками внушал мне скорее злость, чем благодарность за заботу. Пусть мне очень даже льстило, что Тесаку нравились изгибы моего тела, это был вовсе не повод стремиться его ублажить: послестоль долгого недоедания мне попросту стало бы плохо.

Я смотрела на поднос, потягивая воду из стакана, и гнев разгорался, растекался по жилам все сильнее. Настойчивому стремлению волка заботиться, не давая мне то, в чем я действительно нуждаюсь, пора было положить конец. Если я и правда его ранила, то я должна взять и каким-то образом все исправить.

Насколько это вообще возможно.

Поднявшись, я отставила стакан, затем переоделась в платье, которое попыталась починить. После когтей Тесака и моих скудных навыков оно выглядело просто ужасно, но ничего не поделаешь.

А потом я перенеслась в домик посреди леса.

Стоило моим ногам коснуться каменного пола, как я поняла: волка здесь нет. И все же я сунула нос всюду, куда смогла.

Тут ничего не изменилось.

Вообще ничегошеньки, поняла я, и тревога пронзила грудь, едва я подошла к чайному столику и проверила книги. Те же самые книги, которые я видела, когда в последний раз стояла в этой самой комнате, в этом самом домике.

Полки вдоль стен покрылись толстым слоем пыли. На кухне было прибрано – в основном потому, что ей явно не пользовались. Я прошла в спальню. Гигантская кровать была застелена, белье – туго заправлено под здоровенный матрас.

Значит, волк работал вместе со своим легионом.

Не желая сразу же уходить, я побрела в заросший сад мимо дров, наколотых и сложенных у замшелой стены домика. К пню был прислонен топор, вокруг лезвия проросли сорняки.

Трава за домиком стала выше и гуще, она тянулась к деревьям, а пруд из-за нее казался совсем заросшим.

Я всмотрелась в деревья, понаблюдала, как танцует с тенями солнечный свет. Перекликались птицы, в кустах сновала мелкая живность. Я закрыла глаза и просто дышала полной грудью – хотелось напитаться этим ощущением. Волшебством, которое теперь стало такой редкостью.

Спокойствие. Умиротворяющее душу спокойствие.

Его нарушил пронзительный вопль. Я вздрогнула, распахивая глаза.