Книга Брусничное солнце, страница 60 – Лизавета Мягчило

Послышался громкий шлепок, голова Ефима дернулась вперед, и он едва не слег посреди тропы. Хохот стал только громче.

— Зубоскаль, зубоскаль, блудяшка[2], вот как вывесит тебя батька на плетенке за яй…

Продолжения Варварауже не слышала, смех Ефима все лился над рощей, стремительной птицей метался по небу. Глинка не заметила, как уголки губ потянуло в улыбке.

Дорога до деревни оказалась совсем короткой, у второго ряда изб влюбленные распрощались, склонившийся к девушке Ефим что-то шепнул той на ухо, она залилась плотным слоем румянца, прижала к алеющим щекам ладошки и игриво послала его к лешему. После чего схватила Варвару за руку и ловко потянула за собой к очередной веренице домов.

— Меня Ульяной звать, а тебя как?

— Варвара.

— Погоди, а не барыня ты наша часом?

Она промолчала, неопределенно повела плечом и крепче сжала руку спасительницы. Подтверди Варвара сейчас, что она барыней является — как знать, решит ли помочь ей девушка. Скудный лунный свет не позволял той разглядеть дорогой наряд, а растрепанные волосы и ошалелый вид делали Глинку совершенно не похожей на величественную родовитую женщину.

— В чем ты руки-то так замарала? — горячие пальцы скользнули по тыльной стороне ладони, сжали чуть сильнее.

Она не одни руки замарала — запятналась полностью. Грудь сжало сожалением. Варвара не ответила.

Тихо скрипнула отворяемая калитка, Ульяна пошла дальше — за хорошую добротную избу с покрытой новой соломой крышей, к сараям. Дверь внутрь открылась бесшумно, и рука спасительницы из мягкой хватки выскользнула. Зажегся тонкий, пляшущий на сквозняке, огонек свечи. Возмущенно заблеяла приподнявшая голову рогатая коза, открыла мутные глаза с горизонтальными зрачками. Ее козлята завозились в сене, уткнулись белыми мордами в теплый материнский бок.

Девушка коротким кивком указала на тонкую, кажущуюся ненадежной лестницу, ведущую на второй этаж-сенник. Пол из широких досок, срез которого виднелся во мраке, казался ненадежным, ни стены у обрыва, ни перил — оступись и рухнешь вниз, перемелешь в песок кости.

— Только платье скинь, перемажешься сенной пылью так, что вовек не вытрясешь. Варвара равнодушно потянула завязки вниз. Зашелестела под тонкими пальцами ткань, невесомо выскальзывали из петелек черные пуговицы. Она не дала вещи упасть к ногам, ловко перехватила и бережно перекинула через руку, намереваясь сложить. Рассеянно занятая своим делом, она могла думать лишь о жалких крохах сна, которые удастся вырвать у этой ночи. Совсем скоро забрезжит рассвет ией придется идти дальше. Нужно спастись.

Поглощенная удручающими рассуждениями, она не заметила, как в ужасе расширились глаза Ульяны, разглядевшей кровавое пятно на белоснежном исподнем. Как та попятилась, прижимая руки к губам в охватившей ее жалости.

— Кто с тобой так поступил?

— Жених… — Коротко, отстраненно. Она ведь сама так решила, чего теперь плакаться? Ее выбор, никто за волосы не тянул, по койке не разлаживал. Сама виновата, что смелости достать нож глубокой ночью не хватило. На ней вина. И на Грие, голос которого до сих пор направлял, заставлял руки дрожать, а сердце болезненно сжиматься.

Она не успела понять, когда девчонка метнулась вперед, вбилась курносым носом куда-то меж лопаток, прижимаясь к выступающим из-под легкой ткани позвонкам.