Онлайн книга «Брусничное солнце»
|
Совсем скоро дневной светприглушили пышные лапы сосен и листва вековых дубов, девочка то и дело подпрыгивала с тихим оханьем — пятки начали колоть шишки. А в груди Варвары разгорелась тревога — разве раньше она забредала так далеко? Правда ли существовало подобное воспоминание и отчего она все позабыла? Вдали показался просвет, и тогда заяц припустил вперед что мочи, заставляя сорваться на бег и девчонку. — Чтоб тебя леший давил с твоими картами… — Ты сейчас чьим именем надругался, опенок грызеный? Чем ближе была поляна, тем громче становилась перебранка. В странных, низких голосах говорящих скрипели дубы и свистел ветер, пускающий дрожь по листьям. Тревога всколыхнулась, поднялась ледяным колючим комом к горлу, барыня ускорилась, попыталась схватить ребенка за широкий рукав ночной рубашки. Не выходи, там не люди. Но пальцы поймали вязкую пустоту. Варвару повело вперед, запнулась о вынырнувший корень нога, заставляя выкатиться вперед кубарем. Чтобы, поднимаясь, увидеть странную картину. Лешие. Два смутно напоминающие людских силуэта, покрытых корой и молодыми листьями. Они сидели прямо на сырой земле, вызывая у поднимающейся барыни всплеск животного ужаса. За себя саму — ту, маленькую, смело шагающую вперед к Хозяевам Леса. — Чьим, чьим, своим и ругаюсь. Захочу, заверну такое, что листья у тебя посохнут! Блеснула яркая зелень в глубоко спрятанных глазах и один из нечистых, ликуя, шлепнул карты на землю. Карты? Изумленно открыв рот, Глинка уставилась на грязную стопку помятых и давно отсыревших кусочков плотной бумаги. На некоторых из них едва различался рисунок — заляпанные ягодным соком, выглядели они жалко. Немудрено, учитывая, в чьих руках они находились. — Вот так тебе, словоблуд. Вот. Так! — Следом шлепнулась очередная карта. Загомонил вокруг лес, забеспокоился. И здесь маленькая девочка громко чихнула, вытирая аккуратный нос тыльной стороной ладони. Тишина наступила такая, что в первый миг барыне показалось, она лишилась слуха. Две косматые головы медленно, невероятно медленно повернулись в их сторону. — Вот те на. Человечек. — Какой тебе человечек? Дите. Глядит на нас, понимает чтоль? Готовая чихнуть второй раз малышка забавно фыркнула, закатила глаза. И, копируя поступь отца, сложила руки за спиной, направляясь к ним деловым размашистымшагом. — А отчего мне не понимать вас, дедушки? Папенька говорил, ругаются во время игры люди дурно воспитанные и несдержанные. И вообще, гиблое это дело, давеча граф, папенькин знакомый, акр земли потерял за игорным столом. Вы тоже на землю играете? — Ущипни меня за сук… Ведьмовской отпрыск, да какая чудная, погляди. — Один из нечистых поднялся, в два широких шага оказываясь перед ребенком присел на корточки. Молодой совсем — листва нежная, тело мхом не поросшее, да и голос той силы не набрал, которой его соигрок хвастался. Сучок-палец подцепил прядь волос, пока девочка с любопытством вглядывалась в два горящих-огонька глаза. Маленькая Глинка беспечно потянулась вперед, прихватывая сук-нос, потянула на себя. — Погляди-ка, погляди, да нахрапистая какая, где бы видано… — Барская-то дочь, сюда частенько тайком хаживает, все к охотничьим силкам примеряется. Ох и хлестала ее нянька раз крапивой, всех воробьев мне распугали. — Раскатисто расхохотавшись, поднялся и второй, подошел ближе, поднимая ребенка за трещащий ворот рубахи, чтобы удобнее перехватить на руки. — Прав твой папенька, дурное дело карты, да только в руках мимозыри[1]. Сосед мой со своего колка[2] всех зайцев уже проиграл, тепереча отыгрывается… |