Онлайн книга «Брусничное солнце»
|
— Так отыгрался уже! — Добродушно отсмеиваясь, молодой леший пожал пушистыми плечами, поднимаясь на ноги. — Вон, косых до нового дома погоню. Девочка обеспокоенно заерзала. Взгляд светлых глаз заметался по сидящем на поляне зайцам, а затем быстро начал заволакиваться поволокой слез. — И этого с ушком ломаным? Всех заберешь? — Забывая о том, что сидит на руках у незнакомой нечисти, она с беспокойством разглядывала зелень горящих глаз, медленно оттопыривая дрожащую нижнюю губу. — Всех, что на поляне. Проиграны они… А чтой-то ты, это… — Затих скрипучий голос, где-то взвилась в небо и истерично затрещала сорока. — Плакать будет, что, не видел ни разу? — Второй пожал плечами, потряс мелкую барыню вверх-вниз, как матери колыхают зашедшихся младенцев. Видно было, что успокаивать он не обучен, а детский вой слушать не охоч. — Дедушка леший, не забирай заек из дома, их детки ждут, ма-а-мыы… — На последнем слове голос ребенка перешел в протяжный тонкий вой, а сама она потянулась всем телом к озадаченному лешему. Хозяин местного леса ловко сбагрилее к победителю на руки, добродушно хохоча. Подлил кипятка: — Детки без мам с голоду помрут, мамы от горя на еду не взглянут и следом отправятся, на небе увидят своих маленьких… — Что ты пень трухлявый мелешь… — Перехватывая воющего ребенка, Леший закряхтел, опустился на землю. Барыня не отстала, прижалась щекой к коре, пачкая ее слезами и слюной на равных. Тряслось, содрогалось маленькое тельце. — Да не трону я их, детеныш человеческий, пусть дома кукушкин клевер[3] жрут… А с тобой, окаем[4], играть больше не сяду и дорогу в мой лес забудь… — Обеща-а-ай. — Тоскливо вышло, на одной ноте. Зато голова лешего затряслась в согласии так, что посыпались нежно-зеленые листья. — Да полно, полно, сейчас отсырею весь. Вот же напасть ведьмовская, прийти б тебе позже. — Лесавкой бы к себе прибрал? — Наслаждающийся собственным проигрышем, старый Леший хитро сверкнул глазами. Видно, угрозу и оскорбления всерьез не принял, забавляясь над древним другом. — С такой лесавкой в родном месте жить боязно. И в этот миг на опушку бесшумно ввалился отец с неожиданно притихшими псами. Впервые Варвара видела их такими — хвосты трусливо поджаты к брюхам, они не шли — ползли вперед, понукаемые грозным голосом. При виде родного батюшки все внутри сжалось, задрожали губы. Сколько раз он ей опорой и защитой был? Николай был для нее целым миром. С защищающими объятиями в стужу и пропитанным теплом голосом. Варвара помнила его таким — живым, спокойным. Хохочущим, катающим на широкой спине и целующим в щеку так звонко, что закладывало ухо. Не обращая внимания на застывших позади нечистых, она размашистым шагом направилась в его сторону, скользнула тонкими пальцами по мареву ледяной ладони, заискивающе заглянула в глаза. Не видит. Он всего лишь ее воспоминание. Как же тепло стало сердцу, как согрело его этим родным образом… Медленно гордый, несгибаемый барин опустился на колени, понурил голову. — Богатства и покоя вашим лесам, хозяева. Об одном вас попрошу, верните дочь, не со злого умыслу к вам направилась, по наивности детской. Не успевшая ничего понять Варвара тут же оказалась в руках отца, молодой леший, стрелой метнувшийся к новому гостю, теперь нервно передернулся всем телом, а старый выпрямился, стал настоящим великаном, макушкой касающимся крон сосен. |