Книга Брусничное солнце, страница 150 – Лизавета Мягчило

— Помнится, ты не пускала меня в деревню, когда последний из виновных голосил у болота.

Протягивая руку за спину, Глинка схватила гребень, мягко отняла, разворачиваясь к нему в бадье.

Откуда это тепло в глазах? Такое живое, нужное…

— Я не пускала болотного Хозяина, убивающего ради потехи. Теперь… — Закусив губу, Варвара медленно моргнула, силясь подобрать верные слова. — Теперь бы я поступила по-иному. Стоило раскрыться мне раньше.

Мокрая рука потянулась к его лицу, несмело теплые пальцы легли на щеку, поглаживая. А Яков глядел на нее затравленным раненым зверем. Сказать бы, что ласка ему не нужна, не нужно это глупое признание и прощение. Не нужно понимание.

Варварино нужно.

Он потянулся к ней навстречу.

В двери постучали, послышался голос хозяйки, приглушенный деревом:

— Я вам ужин принесла, молодожены, как господин и просил — сытно и вкусно, не пожалеете. Ну что, вхожу…

Замершая у его губ Варвара резко нырнула за края бортика, а его вынесло за перегородку. Навстречу жизнерадостной полной женщине. Подальше от обнажающейся боли и смятения.

[1] Врун.

Утром ее разбудило горячее дыхание, скользящее по шее. Варвара поерзала, пытаясь удобнее устроиться под теплым одеялом, и приоткрыла глаза. Камин давно догорел и комнату наполнял стылый, пускающий мурашки по коже воздух. В поисках тепла колдун по-собственнически прижал ее к себе, перекинув через живот горячую руку и уткнувшись носом в разворот ключиц. Кровь мигом прилила к щекам: морок с одежкой он так и не снял, но вместо шелка дорогих тканей Глинка чувствовала обжигающе-горячую кожу, ощущала, как медленно выводят подушечки его пальцев узоры у границы ребер, когда их хозяину снилось что-то волнительное.

Каким же разным он мог быть… Злым и колючим, когда у нее не выходило то, что он считал простейшим колдовством, насмешливым и игривым, когда хотел сбить ее с толку и засмущать. И… открытым. До болезненной рези в глазах беспомощным, замученным жизнью и потерянным, обнажающим перед ней свое естество. Каково же было разглядеть еще одну его сторону — невинную? Чуть отодвинувшись, чтобы удобнее его рассмотреть, Варвара с удивлением отметила, что черты Якова не такие острые, когда он расслаблен, что над левым уголком верхней губы есть небольшой аккуратный шрамик, кем же он оставлен? Пальцы сами потянулись к нему, обожглись о мирное дыхание. И когда она почти коснулась губ, те приоткрылись на шумном выдохе, Яков прихватил зубами протянутые подушечки. Обдало горячей волной, Варвара шумно выдохнула, словно зачарованная глядя на то, как эти губы растягивались в широкую проказливую улыбку, а влажный язык скользил по коже, выдавливая воздух из маленькой комнатушки.

Так себя чувствует крольчонок, зажатый большим серым волком в углу ловушки.

Собственный голос оказался хриплым и тихим спросонья:

— Непотребство какое…

— То, как ты за мной наблюдаешь? С каждым днем мне все страшнее засыпать с тобою рядом. Ты смотришь на меня, как ребенок на ярморочный леденец. — Не растерялся, разжал зубы, отвечая низко, тягуче. От одного его голоса сердце в груди глупо зашлось, и барыня едва сдержала порыв прижать руки к груди, ныряя с головой под одеяло.

Бес, искуситель проклятый, из-за него она окажется в самом пекле огненной гиены.

— Ты вчера сказал, что постелешь у кровати.