Книга Брусничное солнце, страница 151 – Лизавета Мягчило

Воспоминания тут же вернули ее ко вчерашнему дню — к сбитому дыханиюЯкова и собственному пересохшему горлу. Там, у бадьи, они ведь почти… Если бы не вошла хозяйка, как знать, чем для них это обернулось бы?

Ели на ночь молча, быстро. После чего Яков огорошил ее громким заявлением, сдернул подушку с кровати и метнулся в сторону кособокого изъеденного молью кресла. Пока она готовилась ко сну, пока проходилась гребнем по уже расчесанным волосам, он не сводил с нее потемневшего взгляда. Она знала. Видела. До рези в глазах вглядывалась в нечеткое отражение в окне, с удовольствием перекидывала волосы на грудь, пробегаясь по ним пальцами, пока колдун скакал задумчивым взглядом по ее шейным позвонкам, спускался к лопаткам. И где же она растеряла остатки стыда, наслаждаясь его пристальным вниманием?

Утреннее солнце вернуло робость, заперло шальные мысли в угол разума. До момента, пока Яков не потерся носом о ее шею, шумно вздыхая.

— Здесь водятся мыши, всю ночь по голове плясали, не люблю такое веселье, пришлось тебя подвинуть.

— Ты боишься мышей?

— Нет, но как повод для бегства в твои объятия, они хороши.

И впервые она осмелилась. Не позволила перевести все в привычную для колдуна смущающую шутку, не сбежала, глупо барахтаясь в одеяле на ходу. Дрожащие теплые пальцы коснулись его виска, скользнули вниз по щеке и вновь к улыбающимся губам. Его зрачки резко расширились, а глаза прищурились. Господи, настоящий хищник, она пропала…

— Не играйся со мной, Яков. Не очаровывай…

Глинка ждала чего угодно: новой шутки, увиливания или дерзкой нападки, но колдун неожиданно посерьезнел. Пропала улыбка, померк свет в глазах. Разве она его обидела? Брови задумчиво сошлись к переносице, вновь заострились черты лица, когда он хмуро кивнул, отодвигаясь от нее и садясь.

— Ты права, Брусничное солнце, не буду.

И сожаление тут же вцепилось в грудную клетку, заставило прикусить кончик языка.

Что же не так я делаю?

Собрались в модный дом они спустя пару часов, а нашли приличный далеко за полдень. Там портнихи подкалывали и примеряли, предлагали ворох платьев и шубок, причитая о том, как же хороша в них девушка. Яков сидел и гипнотизировал ее змеиным взглядом. Не удивительно, что те быстро сочли его мужем Варвары и, кудахча, сновали кругами, предлагая самые дорогие обрезы и уже готовые работы.

— Настоятельно советую приглядетьсяк фиалковому, оно изумительно оттеняет цвет ваших глаз. — Нежный голос Якова заставил Варвару искать его взгляд в отражении зеркала. Она не носила ярких цветов, не смотрела, что популярно в новом сезоне и почти всегда предпочитала темное, но обратись колдун вновь к ней так мягко, так завораживающе проникновенно и восхищенно, Глинка бы и в тряпье без раздумий впрыгнула.

— Я возьму его и вон ту шубку, да, ту самую, мне ни к чему изыски.

Радостные возгласы понеслись к высокому потолку, когда разволновавшаяся Варвара, пряча румянец, одевала невысокие теплые перчатки, меняясь местами с вышедшим на примерку Яковом. Тот был хорош, во что не ряди, но остановился он на простой рубашке и штанах с широким ремнем из кожи, прихватив для волос фиолетовую ленту. Даже в самом простом костюме и неприметной шинели он казался красивым. А низкий хвост черных волос, перевязанных лентой в цвет ее платья, из язвительной болотной нечисти превратил его в настоящего джентльмена. Глинка едва заметно похлопала в ладоши, отвечая на его выжидающий взгляд и переплела пальцы в замок у губ, пряча улыбку.