Книга Энчантра, страница 51 – Кейли Смит

Когда он, наконец, оторвал её от себя, она резко обернулась и щёлкнула зубами в его сторону:

— Ещё раз подойдёшь — откушу до кости. Клянусь.

И, не дожидаясь ответа, ушла прочь.

С каждым шагом кольцо на её пальце становилось всё холоднее.

***

К моменту, когда Женевьева добралась до кабинета Баррингтона, до начала маскарада оставалось меньше часа.

Полутёмная комната, освещённая лишь тёплым мерцанием свечей, была на удивление прохладной — по спине тут же пробежал озноб. Запах дерева, табака и старых книг ударил в нос за секунду до того, как в воздухе проступил горький аромат… гари?

Кожа покрылась мурашками от магии, медленно сочащейся откуда-то с задней части кабинета. Оглядев книжные полки за массивным столом, Женевьева наконец увидела источник этого тревожного присутствия — портал. Огромный, непроглядный, он дрожал, словно вертикальная гладь чёрной воды. Взгляд Женевьевы приковал этот затаённый, чуждый омут, и она настолько увлеклась, настолько оцепенела перед его бездной, что не заметила Баррингтона, пока тот не откашлялся.

— Женевьева, — тихо позвал он, стоя у книжных полок. — Иди. Присядь.

Она подошла и устроилась на подлокотнике кожаного кресла перед столом, стараясь не слишком мять платье, которое красиво ниспадало с бедра вниз.

— Ты выглядишь восхитительно, — сказал он, но в голосе звучала безошибочная печаль. — У тебя глаза Тесси. Ну, те, что были у неё, когда я впервые её увидел.

Потому что, как только Некромантка завершала ритуал, чтобы унаследовать магию, тёплая лазурь, с которой рождались женщины их рода, превращалась в ледяной голубой. Цвет Гримм.

Будучи младшей сестрой Офелии, Женевьева никогда не задумывалась, коснётся ли её этот оттенок. Цвет Гримм не шёл к её коже, к её волосам — так, как шёл к Офи.

— И упрямства у тебя столько же, — добавил Баррингтон, возвращая её из мыслей.

— Офелия назвала бы это упрямством, — буркнула Женевьева.

Он попытался улыбнуться, но даже этот жест дался ему с трудом.

Молчание.

— Что случилось? — наконец выдохнул он.

У неё самой на языке вертелось множество вопросов, но его был справедлив. С этого и стоило начать.

— Мой отец, — сказала она. — Всё из-за него. Мы узнали, что он снова вошёл в Фантазму. Там есть уровень… Обман. Если проиграешь — убиваешь того, кого любишь больше всего. И он…

Пальцы Баррингтона стиснули подлокотники кресла до белых костяшек.Ярость, исходившая от него, была почти ощутима.

— Он ещё жив? Гэбриел? — прорычал он.

— Мы с Офелией не знаем. И, если честно, уже не хотим знать.

— Я найду его, — сквозь зубы прошипел Баррингтон. — Я всегда знал, что эта мразь станет её погибелью. Она вообще не должна была входить в Фантазму. Именно поэтому мы…

Он резко осёкся, сжал губы.

— Расскажите, — прошептала Женевьева. — Всё. Я хочу знать. Мне нужно знать, что с ней произошло. Что сделало её такой. Почему она так и…

Не полюбила меня?

Нет. Это неправильно. Тесси Гримм наверняка любила обеих своих дочерей. По-своему.

Может быть, дело в том, что кем бы я ни стала, кем бы ни была — она бы всё равно не чувствовала ко мне того, что чувствовала к Офелии? — да, вот это уже ближе к истине.

— Я пришла сюда, потому что искала семью, похожую на свою, — призналась она. — Я думала… надеялась, что вы — Некромант. И если у вас есть дети, хотя бы двое, то, может быть, кто-то из них чувствует себя таким же потерянным, как и я. Мама ничего мне не рассказывала. С Офелией она была строга до жестокости, а на меня будто бы махнула рукой. Нам обеим трудно собрать себя по кусочкам после её смерти.